Горностай по имени Мугр с трудом выбрался из сугроба, куда угодил во время схватки с барсуком. Потирая ушибленную спину, он подполз к месту, где лиса Темнуха залечивала раны Сварта. Взяв пригоршню трав, Мугр потер свою спину и спросил:
— Может, вдогонку им выпустить стрелы? Не отрываясь от дела, лиса ответила:
— Да, и чем быстрее, тем лучше, пока они далеко не ушли.
Рассвирепевший Сварт собрался было замахнуться, чтобы съездить по морде им обоим, но только дико зарычал от боли в сломанной лапе.
— Идиоты! — рявкнул он. — Бежать за ними? Это с моей-то сломанной лапой и при том, что пятеро убито и, похоже, столько же ранено?! Преследование начнем, когда я буду готов, ни минутой раньше!
Здоровой лапой он молниеносно схватил горностая за шкирку и притянул к себе.
— А когда моя лапа срастется, — прошипел он, и его горячее дыхание обдало морду Мугра паром, — барсук не сможет укрыться от Сварта Шестикогтя. Я найду его на краю света, из-под земли достану, он будет долго и мучительно умирать. Я запытаю его до смерти, убивая постепенно, пусть даже на это уйдет не один год.
Лиса Темнуха продолжала прикладывать к лапе Сварта травы со снегом, приляпывая их землей, вырытой из-под костра и смешанной с шелухой из осиновой коры.
— Продержишь это до утра — будешь как новенький, — хлопотала она над сломанной лапой.
Сварт сморщился, когда ему затягивали повязку.
— Заткни свою елейную пасть, лиса, вечно талдычишь всякую чушь. Вот порешу твое будущее одним ударом меча, и будет тебе вечное молчание.
Мугр задыхался в мертвой хватке Сварта. Хорек взглянул на горностая, будто впервые его заметил…
— Какого рожна ты тут делаешь? Марш разжигать костер! — С этими словами он швырнул горностая в сторону.
Спустя некоторое время, отогреваясь у костра, Сварт свирепо проскрежетал:
— Мы с тобой еще встретимся, барсук. Наслаждайся последними деньками, тебе не много осталось. От меня не уйдешь, Сочный Блин!
Барсук несся вперед как очумелый до самого утра, которое выдалось ясным и холодным. Наконец на опушке леса он на всем ходу бросился в снег и, высунув язык, еще долго тяжело дышал, а от его толстой шубы валил пар. Скарлет сел рядом. Впервые после падения сокол, разминая крылья, сделал несколько осторожных попыток оторваться от земли и при этом благодарственно отметил, что вышел из этой передряги целым и невредимым. На радостях он встряхнул оперением и широко распростер крылья.
— Хииии! Отдыхай, друг, нам предстоит еще долгий путь! — воскликнул он.
