Ее заколотило. Даже зубы застучали, а челюсти сводило судорогой страха. Все, так дальше нельзя, надо что-то делать, как-то выкарабкиваться из этого кошмара, искать способы избавления от этого наваждения. Что там Лиза говорила о белых простынях? Странный способ повысить настроение, но она знает, что говорит… Хотя, у нее, Ольги, мебель, укрытая белыми простынями, ассоциируется скорее с пустынным домом, который покинули хозяева. Люди, уезжая куда-нибудь на долгое время, укутывают диваны и кресла белыми саванами – от пыли. Еще простынями или просто тканями закрывают зеркала, когда в доме покойник.
Но Лиза… Лиза знает. Ей можно доверять.
Оля сначала подошла к окну, словно для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что на улице осень, дождь и что весь этот осенний кошмар ей не приснился. Увидела серую мглу за окном и отпрянула, словно ее окатили холодной водой. Кинулась к шкафу и принялась вытаскивать белье – на кровать полетели белые простыни, пододеяльники… Затем, вспомнив что-то важное, она бросилась к компьютеру и дрожащими пальцами принялась двигать мышкой в поисках музыкальных файлов. И через несколько минут унылая квартира преобразилась, стала светлее, и воздух вокруг наполнился солнечными и какими-то теплыми звуками вальса Штрауса… Нервно пританцовывая, Ольга принялась накрывать все поверхности своей квартиры белыми простынями. Затем, подумав, что она сошла с ума, подчиняясь мысленно все той же Лизе, которой она верила безоглядно и на помощь которой надеялась всей душой, извлекла из холодильника лимоны, апельсины, сколько было, и разложила повсюду. Белое, желтое, оранжевое… Ну, точно сошла с ума.
Она не сразу услышала телефонный звонок. Лиза. Господи, как хорошо, что она есть и что она думает о ней.
Лиза попросила ее предупредить Лидию Александровну о своем визите. Все-таки они тоже допускают мысль о том, что кто-то мог воспользоваться теми ключами, что она оставляла соседке. И этот кто-то знает Наполову и Ольгу. Какой-то общий знакомый. Или общий незнакомый…
Общий знакомый. Где-то в глубине души, среди кошмара и хаоса чувств, затеплилось какое-то новое, которое она разумом пока еще не могла уловить, понять. Беспорядочные обрывки видений, ассоциаций, картинок пережитого, комок в горле, тихое убаюкивающее что-то, что приносит радость и покой… Что это? Кто?
И словно в ответ на ее вопрос, внутри ее возникла картинка: серый неуютный кабинет, стол, заваленный бумагами, пепельница, полная окурков, стаканчик для ручек, зеленые шторы на окнах. «Вы, Оля, главное, не волнуйтесь…»
