– А я хочу, чтобы моя жена не касалась всего этого… этой мерзости… А это правда, что Лиза работает? Что она решила рожать где-нибудь в кустах, наблюдая за преступником?
– Правда. Ты же отлично знаешь. Гурьев говорил об этом весь ужин!
– Просто я подумал, что после того, как мы ей сделали внушение, она одумается…
– Ты просто Лизу не знаешь. Она – боец! Скажи, Адам, ты что-нибудь заметил особенное у этой издательши?
– Да. Она была в шубе из шиншиллы.
– Да ты что? Неужели научился отличать кролика от шиншиллы?
– Это мне Султанова сказала. Она по этой шубке и узнала Аленькую, свою постоянную клиентку.
– Значит, ее, в отличие от Султановой, не обокрали. Что еще?
– Знаешь, я думал, что у нее лицо в крови, а у нее по губам и щекам, оказывается, размазана красная помада.
– Помада… – произнесла задумчиво Глафира. – Что еще?
– Шарф красивый, он просто бросается в глаза. Такой белый с розовым и зеленым, тонкий…
– Я поняла. Мирошкин сказал, что ее удушили…
– Глафира, ты вообще где?
– Мою полы в одной конторе…
– Что-о?
– Да временно. Так надо, Адамчик. Я тебе потом расскажу… Просто, понимаешь…
– Да-да… Извини, Глаша, тут пришли… я должен работать…
В ресторан вошли несколько мужчин, которые, тихо переговариваясь между собой, сели за столик в самом углу, возле пылающего камина. И хотя Адам всего пару минут тому назад злился на жену за то, что она занималась далеко не женским делом, что она, как наркоманка, подсела на опасные и интересные расследования убийств, заразившись этой страстью от Лизы Травиной, он не мог не отдать должное всем этим людям, которые грелись сейчас возле камина, обсуждая событие последних часов своей работы. Безусловно, это были не обычные люди. Один – районный прокурор, другие – вероятно, его помощники, следователи прокуратуры, такие как Сергей Мирошкин. Храбрые, умеющие рисковать своей жизнью, терпеливые, ответственные, мужественные. Возможно, где-то в глубине души они и презирали мужчин, протирающих бокалы за барной стойкой в ресторане, но виду не подавали, как та же Султанова. Больше того, иногда даже выказывали уважение.
Один из мужчин, следователь, коллега Мирошкина, Виктор Ерофеев, поймав взгляд Адама, позвал его.
– Адам, а ты ничего не слышал? Никого не видел? Преступление, судя по всему, произошло глубокой ночью. Возможно, эту даму убили неподалеку от твоего ресторана, буквально в двух шагах, но, может, где-нибудь в районе Артистического кафе, а затем почему-то положили на крыльцо мехового магазина.
