Правда, в этом случае она так и не узнает истинной причины, побудившей Шона призвать ее, а ахиллесовой пятой Кэссиди было непомерное любопытство. Она абсолютно не переносила неведения, хотя и отдавала себе отчет, насколько пагубна эта черта.
Однако ей вовсе не улыбалось проживать под одной крышей с человеком, хладнокровно зарезавшим жену и двоих детей. Не говоря уж о том, что жена была в это время беременна. При этой мысли Кэссиди бросило в дрожь. Шон получал удовольствие, балансируя на краю смертельного безумства. Но она, Кэсс, предпочитала спокойную и размеренную жизнь.
Что ж, она дождется возвращения Шона и Мабри от врача, переночует, а утром под первым же благовидным предлогом улизнет. Пусть Шон сам разбирается в своих интригах. Если Ричарду Тьернану вновь взбредет в голову поиграть с кухонными ножами, она не сможет ему помешать.
А ведь Тьернан вовсе не похож на убийцу. На кровожадного мясника, совершившего чудовищное злодеяние.
Правда, и на обычного человека он мало похож. Нет, скорее он походил на человека, привыкшего смотреть в лицо смерти и страху. Такой вполне мог заключить сделку с самим дьяволом, а потом убедиться, что заплаченная цена слишком высока.
Кэссиди встряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Так дело не пойдет. Будучи дочерью своего отца, вполне способной позволить воображению увлечь себя в неведомые дали, она должна держать ухо востро. Ричард Тьернан – очередное отцовское увлечение – не имеет к ней ни малейшего отношения.
Мабри недавно заново отремонтировала квартиру, но Кэсс не была уверена, что ей по душе новый облик ее спальни. Мабри обставила спальню тяжеловатой мебелью в раннеготическом стиле, а зеленые с золотом обои выглядели так, словно сошли со стен какого-нибудь венецианского палаццо. Бархатные шторы на высоком окне, выходящем на Парк-авеню, были темно-зелеными, отчего обстановка спальни казалась тяжелой, гнетущей и мрачной. Кэссиди оглянулась – шестое чувство подсказало, что она уже не одна.
– Ну как, нравится?
– Что нравится, Шон? – По крайней мере, отец не испугал ее, как незадолго до него Тьернан. Она обернулась и метнула на него испепеляющий взгляд. – Твой гость или кладбищенско-вампирный вкус Мабри?
– Да? – ухмыльнулся Шон, вваливаясь в спальню. – А мне казалось, что твоя комната скорее напоминает викторианский бордель. О вкусах не спорят, сама знаешь. Пусть девочка развлекается.
– Хотела бы я знать, как она обставила комнату Ричарда Тьернана? – язвительно произнесла Кэссиди. – Наверное, окна зарешечены, чтобы он чувствовал себя как дома?
