- Старейшина…- По бледным щекам пророчицы покатились слезы.- О, нет, нет! Они изменяются. Они все такие голодные, их не остановить…
Майкл, в это время спускавшийся по ступеням, замер. Он полностью держал себя в руках, хотя и казался слегка встревоженным.
- О чем это она?
- Тссс! - На этот раз на него зашикали все трое.
- Дорогая, ты говоришь о вампирах? - Ева наклонилась ближе к Миранде.- Что произойдет с вампирами?
- Умирают. Очень многие умирают,- шептала та, ерзая в кресле и безостановочно крутя свой серебряный браслет.- Нам кажется, что мы в безопасности, но это не так. Они не послушаются… Им плевать на нас… Он добьется своего.
- Оливер? - спросила Ева.
Понятно почему - в городском совете старейшин Оливер был единственным мужчиной.
Однако Миранда покачала головой и больше не произнесла ни слова, зато разрыдалась еще более бурно и не переставала плакать, пока буквально не вытряхнула себя из транса, после чего прильнула к Еве.
- Бишоп,- сказал Майкл, и все посмотрели на него.- Это не Оливер. Она говорит о Бишопе. Он собирается уничтожить Морганвилль.
В конце концов Миранда заснула на кушетке. Когда на следующее утро Клер спустилась в гостиную, девушка крепко спала, скорчившись под грудой одеял и время от времени вздрагивая. Она выглядела еще более изможденной - бледная кожа, под глазами темные круги.
Клер жалела Миранду, но ее проблемы не принимала близко к сердцу - особой симпатии та не вызывала. Подружек, с которыми можно обсудить свои дела, у нее, по словам Евы, не было; люди терпели Миранду, но не стремились с ней общаться. Молоденькой девушке нелегко жить без друзей, но Клер понимала: Миранда отталкивала окружающих своими странностями, поэтому ей было трудно вписаться в общество даже в Морганвилле. Неудивительно, что она защищала вампира, который пил ее кровь, но зато был единственным на свете близким ей существом.
Поплотнее подоткнув одеяла вокруг хрупкой фигурки, Клер отправилась на кухню готовить кофе и тост. Завтракать ей предстояло в одиночестве - солнце только-только встало, а остальные обитатели дома были, что называется, «совами». Иногда она и сама жалела, что записалась на утренние лекции.
Телефонный звонок заставил ее подскочить от неожиданности. Клер бросилась к параллельному аппарату, висящему на стене рядом с дверью кухни, и успела схватить трубку до того, как он зазвонил во второй раз.
- Алло?
- Клер? - после небольшой паузы услышала она голос матери.
- Мама! Привет. Что случилось?
