— Тронись, прекрасная, — говорил он мне, — и почувствуй в сердце твоем хотя малую ко мне приязнь; я бессмертен, но красота твоя, уничтожая сие достоинство, сделала меня страстным.
Всю ночь препроводил он в таких приветствиях; наконец, когда увидел, что начало уже рассветать, то укорял он Аврору как богиню, господствующую над началом дня, для чего прекращает она его удовольствие, не получив еще и малейшего начала предприятию; ибо не видел он от меня никакой себе ласки и не прежде меня оставил, как ты пришел ко храму и начал отпирать двери. Услышав стук, выскочил он поспешно, поцеловал у меня руку и ушел в каплицу, которой завесы немедленно опустились.
Потом спрашивала она у меня:
— Что ты думаешь о таком привидении? Мне кажется, что это был не бог, а какой-нибудь злой дух, который из обыкновенной к нам ненависти старался искусить меня.
— Всеконечно, — отвечал я ей, — и ты всеми силами должна стараться укреплять себя: погибель твоя тотчас последует, ежели ты вознамеришься с ним разговаривать. Много уже случалось, как ты, я думаю, и сама слышала, что женщины, преступающие в сем случае жреческие повеления, лишались жизни.
Настала другая ночь; я проводил ее в храм и опасался так, как и в прошедшей. Признаюсь, что такое привидение смущало меня очень, и для того ранее вчерашнего поспешил в храм. Тут уведомился я от нее, что Плутон показался ей уже без бороды, в щегольском и обыкновенном платье и что он столь был дерзостен, что она насилу могла от него избавиться. Приключение это встревожило меня, и я не хотел иметь соперником ни самого главного греческого бога Дня, не только Плутона. Греки закон свой наблюдают очень крепко, и что ежели бы жена моя не пошла третию ночь в храм, то непременно сожгли бы ее жрецы, в чем уже и государь не волен; итак, избежать от того никоим образом было невозможно.
Я пошел к первосвященнику, чтоб открыть ему такое приключение, хотя Плутон и накрепко заказал Филомене, чтоб никому о том не сказывать, однако первосвященника не мог я увидеть. Сказано, что он чрез полгода появится людям, а и в то время будет производить некоторые таинственные жертвы для испрошения милости от богов народу. Предприял я будущую ночь быть в храме, а как бы это сделать, то этого я не знал и для того послал за жрецом, которого надеялся склонить к тому деньгами, в чем и не обманулся; за некоторое число обещал он мне сделать сию услугу.
— После вечерней молитвы проведу я тебя, — говорил он мне, — в потаенное место и там поставлю.
