В ночь на 15 июля отряд внезапно атаковал врага. Но бесшумной атаки не получилось. Гитлеровцы всполошились и оказали упорное сопротивление. Тогда Буняшин дал сигнал, и тяжелые орудия открыли огонь по селу.
В семь часов утра генерал Лукин получил сообщение от подполковника Буняшина: «Ночной атакой овладел Хохлово, уничтожил до роты противника. Остальные три-четыре его роты отошли. С 6.00 противник ввел новые силы до батальона против левого фланга отряда и обтекает его. Наступление противника поддерживается штурмовыми действиями авиации и до дивизиона артиллерии. Боеприпасы на исходе. Для парирования удара слева использовал свой резервный взвод. Нужны боеприпасы и свежие части для удара по флангам. Хохлово удерживаю»[7].
А через несколько минут в штаб армии поступило новое сообщение: «Авиаразведка 7.05 м 15.7. Колонна танков и бронемашин до 200–300 движется по дороге Красный — Смоленск, голова колонны — Ливны, хвост — Красный. Охраняется мотоциклистами. 6.57 замечена группа танков но дороге Валевичи — Красный»[8].
Все указанные в донесениях пункты расположены на близких подступах к Смоленску. Для командарма обстановка стала совершенно ясной. Надеяться, что высланный отряд подполковника Буняшина сможет задержать такое количество вражеской силы и не допустить проникновения противника в Смоленск, нельзя.
— Чем помочь Буняшину, Михаил Алексеевич? — сокрушенно проговорил Лукин, обращаясь к начальнику штаба.
— А чем оборонять Смоленск? — задал в свою очередь вопрос Шалин. — В городе нет регулярных частей.
— Но есть истребительные батальоны. В бригаде Малышева больше шести тысяч штыков. Он мне об этом докладывал.
— Но, по всей вероятности, им предстоят уличные бои.
Лукин молча смотрел на Шалина, слегка покачивая головой, как бы соглашаясь с ним. Потом резким движением надел фуражку и крикнул адъютанту:
— Сережа, едем в Смоленск! — Лукин повернулся к Шалину: — А вас, Михаил Алексеевич, попрошу оставить при штабе и политотделе самое необходимое количество работников. Всех остальных отправьте в войска, особенно в подвижные отряды. Я буду у Малышева. К тому же хочу увидеться с секретарем обкома партии Поповым.
После первой встречи у смоленской комендатуры Лукин не виделся с Малышевым, держал с ним связь по телефону или с нарочными. За эти дни Малышев еще больше осунулся, похудел.
— Даже странно, как вы меня застали, — устало улыбаясь, проговорил он. — В штабе почти не бываю. Вот только что вернулся из Колодни. Удалось сформировать еще один истребительный отряд из железнодорожников и комсомольцев. Это пока все, что может дать город.
