Город был погружен в ночную темноту. Все считали, что находятся в глубоком тылу, в трехстах километрах от границы. И вдруг взрыв бомбы, стрельба! В городе поднялась паника.
В это время Лукин проводил совещание командиров. Решались насущные задачи: как принимать прибывающие части, размещать их, наладить снабжение, накормить людей, как помочь командирам и бойцам быстрее освоиться в новой обстановке.
Услышав взрыв бомбы и беспорядочную стрельбу, командарм прервал совещание.
— По казармам! Навести порядок! — приказал он собравшимся командирам, но предупредил при этом: — Только спокойнее говорите с людьми, окрики и разносы не помогут.
Сам Лукин отправился туда, где особенно рьяно палили в воздух. В расположении части все еще было неспокойно. Прячась за кирпичными строениями, в траншеях учебного городка, бойцы с тревогой поглядывали в темное небо. Лукин увидел одного из них на дне окопа. Тот лежал на спине, выставив винтовку. Увидев на бруствере генерала, поднялся, торопливо поправил гимнастерку и опустил голову.
— Куда же вы стреляли? — спокойно спросил Лукин. — Самолет давно улетел. Чего испугались?
Боец молчал, не поднимая головы. К Лукину подбежал тучный не по годам командир с тремя «кубарями» в петлицах. Кобура была расстегнута.
— Что же вы, товарищ старший лейтенант, пугаете мирное население?
— Так ведь вражеский налет, — смутился тот, стараясь незаметно для генерала застегнуть кобуру.
Из-за «укрытий» стали выходить бойцы, командиры. Сначала робко, потом смелее приблизились к командарму. Непроизвольно завязалась беседа.
— Разрешите обратиться, товарищ командующий? Долго ли будем стоять без дела?
— Сводки сообщают о жестоких боях, а мы…
— Рветесь в бой?
— На митинге давали слово громить фашистов. А где они? Руки просят настоящего дела. Пора Гитлера за горло брать.
— Скоро фашистов погонят другие. А мы так и просидим в резерве.
Лукин слушал бойцов и понимал их настроение.
— Думаю, что на всех хватит этой проклятой войны. Гитлера, конечно, разобьем, но не так скоро. А настроение мне ваше нравится, готовьтесь. Скоро и нам вступать в бой.
Командарма радовало настроение воинов. Оно было созвучно его настроению. Он так же, как и его подчиненные, рвался в бой. Но где его шестнадцатая? Сколько и куда прибыло войск? Где пятый механизированный корпус? Штаба армии нет. А командующий без штаба — не командующий.
А время идет. Совинформбюро передает сводки одну тревожнее другой. Когда же поведет он своих забайкальцев навстречу врагу?!
