- Какую?
Разговаривать, лежа в темном ящике, очень неудобно, но вовсе не потому, что трясет и душновато. Я люблю, разговаривая, смотреть в глаза собеседника, следить за его мимикой и настроением. Без этого мне явно некомфортно. Поэтому я, прикинувшись глуховатым, не стал отвечать на вопрос травницы, а она не стала настаивать.
Дорога показалась нестерпимо долгой, я даже начал подозревать, что мы едем куда-то не туда. Однако, услышав мычанье коров, невнятные разговоры и другие признаки большого села, успокоился и подобрался. Наступал довольно важный момент, и от того, как сейчас повернутся события, зависело мое ближайшее будущее. Тут я вспомнил про непреклонное решение Рамма идти со мной и подавил тяжкий вздох.
Наше будущее, так теперь мне следует говорить и думать.
Несколько поворотов и особенно глубоких ухабов и в ящике становится темно по-настоящему.
Исчезли даже узенькие полосочки света, пробивавшиеся ранее сквозь щели.
Голос Нувины с кем-то здоровается, и постепенно удаляется, а я все жду сигнала.
- Вылезай, - шепчет, наконец, Рамм, подняв крышку ящика, - никого нет.
Я мгновенно выскользнул из набившего бока тайника в полумрак повозки и опустил скамью на место. Моим глазам не нужно привыкать к царящему тут сумраку, потому я сразу увидел узел с одеждой и Кафа, сидящего у ворот в конюшню. Молодцы, догадались оставить пса на страже, одобрительно хмыкаю, сбрасывая с себя ветхий зипунок.
Ничего, что немного прохладно, я быстро управлюсь. Вытащив из потрепанного заплечного мешка нужные вещи, приступаю к делу. Нужные растворы я приготовил еще в замке, справедливо предположив, что лучше сделать это спокойно в удобной обстановке, чем где-то под кустом. И теперь разведенная половина химикатов разлита в маленькие флакончики, тогда как остальное тщательно упаковано и зашито в простенький на вид поясок, который я никогда не снимаю.
- Ловко, - уважительно хмыкнул Рамм, наблюдая, как я, выставив перед собой маленькое потертое зеркальце и огарок зажженной свечи, маленькой щеточкой наношу раствор на черные космы.
Через полминуты все они лежат на зипуне, а моя голова блестит, как у кансайского монаха.
- Какого цвета волосы носят люди с именем Тим? - осведомляюсь у северянина, заинтересованно разглядывающего мое лицо, и по его легкому смущению понимаю, что ничего хорошего не услышу.
Ну, да, все как я и предполагал. Более светлые волосы, с легкой волнистостью, в Шладберне привилегия знатных господ. А Паты, Меты и Тимы буйно кучерявы и ярко рыжи. Еще четыре года назад меня такая внешность немного расстроила бы, теперь же я недрогнувшей рукой добавляю рыжую крупинку в бесцветную жидкость, полученную из химиката Ештанчи. Возможно, особых кудрей и не будет, но нужный цвет гарантирован. Не зря я потратил полчаса драгоценного времени на эксперименты.
