А эпоха была сложная, неповторимая, ликвидационная. По существу, человеческая психика, конечно, была такая же, как всегда, добро и зло боролись в сердцах. Как всегда, добро истекало от Бога и вело к Нему, как всегда, зло истекало от человеческого самоутверждения, отрывающего от Бога и потому связывающего с его врагом. Но теперь подводились итоги этой вековечной борьбы, и в общем балансе оказывалось безмерное преобладание самоутверждения, дошедшего до узурпации Божественной власти. Получалось полное искажение реальности бытия, которая состоит в абсолютном преобладании Божественной власти, и понадобилось непосредственное вмешательство Божества для восстановления этой реальности. Но с ее восстановлением кончается и смысл старого мира, который был нужен именно для того, чтобы люди доходили до сознательного понимания — в чем истинная реальность бытия.
Эта ликвидационная эпоха, несмотря на необыкновенность замыслов своих, по существу не была творческой. Она лишь подводила итоги тысячелетней работы человеческого самоутверждения по всем областям жизни, всюду изгоняя Божественный закон и всюду поставляя высшим законом человеческое желание и рассуждение. Проявлялось это, конечно, в различных формах. Последние десятилетия перед началом нашего повествования представляли, в социально-политическом отношении, господство социализма, стремившегося отлиться в рамки строгого коммунизма.[13] Но удержаться на этой почве нигде не могли прочно, потому что в строгом коммунизме нет места свободе. Стремления к свободе постоянно прорывались в виде анархического беспорядка, который разрушал все построения коммунизма. Производительные экономические силы таким образом подрывались со всех сторон. Коммунизм подавлял свободную инициативу, анархизм разрушал обязательный труд. Народы погружались в бедность и необеспеченность, беспрерывно переходя от полукрепостного состояния к состоянию дикого произвола, в течение которого каждый, смотря по силе и удаче, захватывал себе кусок пожирнее так же легко, как вслед за тем терял его. Такая жизнь раздражала всех тем сильнее, что стремление к чувственным благам наполняло все сердца, составляло главное содержание человеческих пожеланий. Предания о старых временах могучего буржуазного производства, о богатстве и великолепной жизни, возбуждали лишь бесплодную зависть, потому что в обществе уже не было сил, способных воскресить дисциплину рабочего класса, потребную для буржуазного строя. Но настоящее положение, постоянно бедное, иногда доходящее до полной нищеты, возбуждало общее раздражение и порицание. Страшные гражданские войны, переходящие часто в международные, довершали общее разорение. Утомленные и разочарованные народы готовы были отдаться кому угодно, лишь бы их вырвали из такой невыносимой жизни. На этой-то почве и выросла блестящая политическая карьера Антиоха Масона, который в цвете молодости успел достигнуть высшей в мире власти — Председателя Союза Народов, им же и организованного из десяти держав, разделявших тогда между собой Земной Шар.
