– Новостей никаких, – очень отчетливо и громко произнес Петька, лихорадочно соображая, как ненавязчиво перейти от разговора о Филимоновне к сути дела.
– А у меня теперь главная новость – Том Круз! – величественно заявила Коврова-Водкина. – Замечательный молодой человек! А какой красавец! Как держится! Какое умение одеваться и вести себя!
– Ну, поехали, – едва слышно проворчал Димка. – Теперь она не остановится до самого вечера.
– Утихни, пока цел, – свирепо прошептала Маша.
– Ты совершенно прав, – повернулась Наталья Владимировна к Димке. – На Тома Круза я готова смотреть с утра и до самого вечера. – Тут она, заговорщицки понизив голос, добавила: – Если бы мне еще моя фам де менаж не мешала.
– А это еще кто такая? – уставился на хозяйку дома Димка.
– Нет, я ей не потакаю, – решительно заявила Наталья Владимировна. – Но пойдите ее переспорьте.
– Да я не о том, – повысил голос Димка.
– И потом я ее не переспорю, – вновь не расслышала Наталья Владимировна. – Это же просто какой-то кошмар! Такое упрямство, да еще помноженное на склероз.
– Если ты не заткнешься, то сейчас все нам испортишь, – тем временем шептала Маша на ухо Димке.
– Я хочу знать кто такая фамдеменаж? – уперся Терминатор.
– Домработница по-французски, – скороговоркой шепнула сестра. – А теперь захлопни пасть и сиди тихо.
Терминатор на сей раз послушался.
– Вы понимаете, – продолжала Коврова-Водкина. – Как только я первый раз увидела Тома Круза, мне немедленно сделалось ясно: это новое воплощение моего дорогого Аполлинария!
– Аполлинария? – с воодушевлением воскликнула Маша. – Как интересно.
Петька просиял. Похоже, Коврова-Водкина сама перешла на нужную тему.
– Это не просто интересно, – отвечала Коврова-Водкина. – Том Круз – вылитый мой Аполлинарий в молодости!
– А вы разве Аполлинария знали в молодости? – вырвалось у Насти, которая быстро подсчитала, что Аполлон Парнасский годился по возрасту Ковровой-Водкиной в дедушки. А может, даже в прадедушки.
– Увы, мы встретились с ним слишком поздно! – изрекла с трагическим видом Коврова-Водкина. – Но я видела множество фотографий молодого Аполлинария. К несчастью, все эти снимки сгорели в пожаре войны, когда в мой вагон влетела фашистская бомба. Мы с подругой успели выскочить в окно. Но чемодан, где лежали фотографии Аполлинария, погиб.
– Вот, видимо, после этой бомбы у нее крыша окончательно и поехала, – прошептал Димка на ухо Маше.
Сестра не удержалась и фыркнула. Но Коврова-Водкина взахлеб делилась воспоминаниями и не замечала сейчас ничего вокруг.
