1 июля мы подъехали к станции, находившейся в десяти километрах к западу от Пелкини близ Ярослава. Здесь мы выгрузились и вновь двинулись на восток длинной пешей колонной (незавидный удел каждого пехотинца). На некотором расстоянии впереди нас «шенилетт», автомобиль на гусеничном ходу, взятый в качестве трофея во время Французской кампании, тащил наше противотанковое орудие.
Внезапно в нос ударил запах дыма и пепла, сохранившийся здесь, и вскоре нашим взорам предстали большие воронки и сожженная техника – поработали немецкие пикирующие бомбардировщики «штука». В конце концов наша колонна подошла к временному пункту питания, где под бдительным оком вездесущей военной полиции сестры Красного Креста, швабки, цедили холодный кофе из полевой кухни на конной тяге и половником разливали его в наши кружки. Они тщетно пытались выведать у нас последние новости из дому.
Наша длинная серая колонна тронулась в путь, оставив сестер Красного Креста позади, и походным строем стала двигаться дальше на восток. Когда нас настигли сумерки, мы укрыли технику и орудия под деревьями редкой придорожной лесополосы. Нам было приказано обеспечить противовоздушную маскировку, и мы попытались замаскировать наши позиции тонкими ветками.
На рассвете нас обогнали части обеспечения, двигавшиеся по магистрали в сторону далекого восхода. Весь следующий день мы шли следом за интендантским подразделением и во второй половине дня впервые увидели противника.
По пыльной дороге навстречу нам двигались бесконечные колонны русских пленных, одетых в потрепанную форму защитно-коричневого цвета. Многие из тех, на ком не было фуражек, привязали к коротко остриженным головам пучки соломы, служившие защитой от палящего солнца; некоторые шли босиком или были полураздеты.
Из-за странной неоднородности их одежды они казались не похожими на солдат. В их внешности воплотились черты белолицых русских, темнокожих кавказцев, киргизов, узбеков, кочевников с монголоидными чертами лица – многих народов с двух континентов, входивших в состав Советской России. Они молча, опустив глаза, прошли мимо нас; время от времени было видно, как некоторые из них поддерживают раненых, больных или тех, кто казался обессилевшим. В школе нас учили, что Европа от Азии отделена Уральскими горами; тем не менее, здесь, как мы считали в центре Европы, мы увидели Азию. Длинная колонна несчастных скрылась из вида за нашей спиной, и, когда нас настигли сумерки, мы расположились на отдых. Под усеянным звездами небом мы завернулись в маскировочные плащ-палатки и проспали до утра.
