Я медленно пробрался вперед, чтобы осмотреть один из трупов, и увидел, что безжизненная рука одного убитого все еще сжимает открытый индивидуальный пакет с бинтом. Тяжело раненный русский тщетно пытался перевязать рану, но, не сумев остановить кровотечение, медленно умер там, где теперь лежал. Его гимнастерка, расстегнутая до пояса, почернела от засохшей крови, которая текла из смертельной раны. Я отвел взгляд от этого человека и задержал его на теле, на котором была надета форма с петлицами сержанта. Сержант сжимал в руке одно из колес «максима». Его невидящие глаза были устремлены вперед, на пулеметную ленту, на то место, где она входила в патронник пулемета. Еще один сжимал винтовку в холодных кулаках. Его голова покоилась на земле, он как будто спал. Его каска оливкового цвета была застегнута под подбородком.
Гартман тихо шел за мной. Он медленно подошел еще к двум русским, лежавшим вплотную друг к другу, бок о бок. Один из них положил руку на другого в последнем объятии, словно пытаясь подбодрить умирающего товарища. Когда Гартман приблизился, поднялся рой мух, как будто протестуя и нарушая мертвенное молчание, и я подался вперед, чтобы вместе с Гартманом увидеть ужасающее зрелище.
Молча ступая по земле, где произошла кровавая бойня, Гартман внезапно повернулся и скользнул мимо меня, направляясь туда, откуда мы пришли. Тщательно избегая взглядов убитых, я быстро последовал его примеру.
В этой обители мертвых лишь деревья, неподвижные и безмолвные, казались выжившими свидетелями произошедшей здесь, на лесной поляне, никем не видимой схватки. Несмотря на то что неоднократно воочию видел смерть за последние несколько месяцев, я, сам того не сознавая, до сих пор оставался новичком, не изведав настоящей жестокости и ужасов войны. Тогда я и представить себе не мог, что в последующие месяцы и годы я стану нечувствителен к смерти на поле боя и что подобные зрелища станут обычными для всех нас. В предстоящие месяцы наша реакция на чью-то смерть, с которой мы столкнемся, станет огрубелой, и мы будем воспринимать смерть как нечто неизбежное. Мы станем обыскивать трупы в поисках документов, подбирать оружие и снаряжение с тем, чтобы самим их использовать. Но на том раннем этапе нашего боевого крещения нас все еще обременяли наивные мысли о сострадании к погибшим и отвращение к физическому контакту с окровавленными и растерзанными телами, лежавшими на земле там, где они пали.
