Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев | страница 58



Джуберт обратился 8 февраля к командующим бомбардировочной и истребительной авиацией, излагая причины своих убеждений и описывая шаги, которые предпримут его собственные подразделения. Ежедневное патрулирование, которое выполнялось на регулярной основе в течение последних семи месяцев, должно проводиться от сумерек до рассвета на подходах к гавани Бреста. Два других участка, один между Уэсаном и островом Ба, второй между Гавром и устьем Соммы, также надлежало патрулировать в темные часы. Ночные противолодочные дозоры в заливе перекрывали возможный путь выхода кораблей, помогая тем самым патрулированию. «Бьюфорты», расположенные в Сент-Эвале и на острове Торни, отвечали за ночные операции в Канале. Базировавшиеся в Лошаре «бьюфорты» оставались в резерве для дневного удара в Северном море в случае, если ночные атаки в Канале провалятся. По плану они должны были координировать свои действия с операциями истребителей и бомбардировщиков, а также атаками «сордфишей».

Начиная с 9 февраля Джуберт запретил все отпуска экипажам «бьюфортов» и вызвал из отпусков шесть опытных экипажей 22-й эскадрильи. Настал подходящий момент, чтобы предупредить все экипажи о предстоящей операции. Однако, вероятно, в целях безопасности, этот план не был осуществлен.

10 февраля, поддавшись собственному убеждению, Джуберт пошел на риск, приказав «бьюфортам» из Лошара перелететь на юг в Норт-Коатс. Оттуда они смогут наблюдать за «Тирпицем», но это позволит им нанести более ранний удар, если корабли из Бреста начнут движение по Каналу. Джуберт, таким образом, сделал свою ставку. Но Норт-Коатс был занесен снегом, и эскадрилья Лошара просто физически не могла совершить передислокацию вовремя.

Всем самолетам бомбардировочной авиации было приказано быть в готовности номер один в качестве ударной силы всей операции. В результате все тренировочные и оперативные полеты, за исключением ударов по Бресту, практически прекратились. Но такие условия не могли соблюдаться командованием долго, и поэтому с 10 февраля 100 самолетов постоянно находились в двухчасовой боевой готовности, а остальные могли включиться в дело после оповещения. Естественно, командование бомбардировочной авиации ожидало получения заблаговременного предупреждения о приближении кораблей и о времени атаки.

В это время немцы вынашивали окончательные планы прорыва. Ас германских истребителей Адольф Галланд отвечал за воздушную оборону всей операции. В его распоряжении находилось около 280 самолетов, большей частью «Мессершмиты-109» и «Фокке-Вульфы-190», а также примерно тридцать «Мессершмитов-110». Большинство из них базировались на аэродромах вокруг Ле-Туке, а малые их подразделения – возле Кана и Амстердама. Истребители из Ле-Туке, возвращаясь после операции после трех часов пополудни, должны были достичь сектора Амстердама, где им предстояло приземлиться, дозаправиться и вернуться в кратчайшие сроки к кораблям. На всем пути минимум шестнадцать, а максимум тридцать два истребителя осуществляли воздушное прикрытие, однако в проливе эти цифры могли быть значительно увеличены. Была также распространена легенда о конвое, двигавшемся с востока на запад, и немецкие пилоты не имели представления, что их ожидает.