Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить! | страница 7



Миновала неделя, и старшина накрыл игроков в кости на деньги.

Казарма всполошилась! Откуда старшина все знает? Неужели кто-то из своих капает? Возникли подозрения. Сразу появилась какая-то неловкость в отношениях. Но это продолжалось недолго. В подобных случаях всегда находится человек, который добровольно берет на себя обязанности сыщика. Несколько дней расследования, и наш детектив установил два неоспоримых факта: кто и как. Доносчиком оказался маленький толстенький Феденька с узкими бегающими глазками. В послеобеденный час отдыха, самое благословенное время, он бегал с «докладом» к старшине. Выследив Феденьку, когда тот направился в каптерку, наш сыщик подкрался к двери и услышал примерно такой диалог:

Старшина:

— Вот тебе, курсант, семь мармеладок.

Феденька:

— Товарищ старшина, вы обещали десять.

Старшина:

— Хватит с тебя и семи. Узнаешь что новое — получишь еще.

Суд был скорый. Так решила казарма. Выражая общее мнение, кто-то сказал:

— Надо отучить эту тварь продавать товарищей!

Два дня Феденьку сбрасывали с «очка» в уборной, приговаривая: «Высри мармеладки в свои подштанники, гад!» Больше в той уборной Феденьку не замечали, видно, бегал на другой этаж. На этом не остановились. Последовало новое наказание: укутали предателя в одеяло и избили по-черному. Сброшенный с койки, он долго лежал на полу, стонал и плакал.

Закончилось это тем, что в Ленинскую комнату, где вечером обычно собирался почти весь взвод, явился Феденька и взмолился:

— Простите, ребята! Ведь на войну нам вместе. Грешен я, простите!

Не простили. «За семь мармеладок продался!» Долго его не замечали, обходили стороной.

Вот такие первые житейские неожиданности встретили меня в училище. Как их воспринимать, я еще не знал. Понемногу присматривался и привыкал к казарме, пытался понять ее законы, обычаи, традиции, а главное — характеры курсантов и командиров.

Сутки курсанта

Как нас готовили в командиры. Попробую рассказать об этом на примере одного дня: любой другой ничем не отличался.

Шесть часов утра. Еще темно. Словно удар по голове, гремит на всю казарму бас старшины:

— Подъем!

Вскакиваю с постели. Мне легче, чем Шурке, это мой сосед: я внизу, он наверху. Мигом застилаю постель. На это положено три минуты. Допустишь небрежность — старшина заставит перестилать, причем может это сделать и пять, и десять раз. Обматываю портянками ноги, опускаю в сапоги и чувствую влагу, неприятный запах.

Ага, вероятно, ночью меня проиграли в карты и кого-то заставили «налить» мне в сапоги. А времени в обрез, все рассчитано по минутам.