— Кто вы такой? Что вы делаете в политчасти?
Я доложил как положено:
— Помощник комсорга полка.
— Почему занимаетесь приготовлением пищи в политчасти?
Я попытался объяснить, что мне выдают сухой паек, а в командирскую столовую не пускают как рядового.
Мои доводы, по-видимому, его не убедили. Вскоре меня вызвал Халиков и, виновато опустив глаза, спросил, куда я хочу, в какую часть. По лицу Сабита я понял, что досталось ему крепко, и, не задавая вопросов, попросил направить меня в артиллерию:
— Я же учился на минометчика.
— Ладно, — сказал Сабит, — станешь пушкарем.
Глава пятая
Как я искал правды, и что из этого вышло
Июнь — июль 1942 года
В артиллерийской батарее
Уже месяц, как я служу четвертым номером, то есть подносчиком снарядов, в орудийном расчете. Орудие — «сорокапятка», то есть 45-мм противотанковая пушка. Должность у меня не ахти какая, но с чего-то ведь надо начинать.
Командиром у нас — старший сержант Леня Лошак. Ему двадцать два. Крепкий мужик из-под Тамбова. Дело свое знает — профессионал-артиллерист высокого класса. К подчиненным относится строго, но справедливо. Со всеми одинаково ровен. В общем, лучший вариант взаимоотношений командира и подчиненных. В расчете его уважают, стараются точно и быстро выполнять все приказы.
В расчете нас шесть человек. Самая важная фигура — наводчик: успех или неудача во многом зависят от него. Танк — движущаяся цель; чтобы его поразить, требуются хладнокровие, точный расчет, умение верно и быстро оценить ситуацию. Наш наводчик Андрюша Панюшкин, в моем представлении, волшебник — он уже сжег два немецких танка.
Я сразу полюбил «сорокапятку». Старался больше разузнать о ней, научиться артиллерийскому делу. Бывалые артиллеристы охотно объясняли роль пушки в бою:
— Тяжелая артиллерия стоит на три-пять километров позади переднего края. А мы — истребители вражеских танков и — главное — неподавленных огневых точек. Стоим мы, как правило, вместе с пехотой, на сотню-полсотни метров позади нее. А в бою, когда пехота идет в наступление, мы, батарейцы, катим пушки следом и стараемся защитить пехотинцев от танков. В этой ситуации батарея попадает в невыгодное положение: солдаты укрываются за любой бугор, а ты в открытую катишь пушку — немец в тебя лупит и лупит. Вот и получается: «Ствол длинный, а жизнь короткая».
Вступает другой артиллерист:
— Елки-палки, пехота наступает — мы за ней. Батальон ночь отдыхает на новых позициях, а нам приказ: «Окопаться! Замаскировать позиции!» Утром — артподготовка и бой! А вечером опять, елки-палки, перегруппировка: прибываем на новое место ночью, беремся за лопаты. Так измотаешься, что все до фени.
