Мережковский, Венгерова нападали, а все, т. е. либералы тоже вместе с ними. Я отчасти поэтому и взялся писать о 2-ом томе Мережковского, чтобы… выяснить, насколько наши взгляды расходятся. Я еще в прошлом году говорил об этом с редактором [Дягилевым], но тогда он, по- видимому, колебался. А теперь решился и дает мне carteblanche. Так что я могу писать все, что хочу. И я рад этому случаю. Сверх того, мне хочется хоть что-нибудь написать: я уж год ничего не писал, если не считать… заметок, вносимых для памяти в тетрадь…
Из «В.Е.» [ «Вестник Европы»] [33] получил за продажу книги 170 р., но «М.И.» [ «Мир Искусства»] еше не заплатил мне… Обещает не позже первого января прислать все. (Мне следует ровно 500 р.)… Первые 500 р. мне были высланы аккуратно и к сроку. Из Киева я тебе вышлю 300 р. (150 за декабрь и янв. и 150 из «В.Е.»). (Москва, 2.12.[1902]).
[В Петербурге на меня нападали] [34] за «Юлия Цезаря». И вообще нападали и в Петербурге, и здесь, в Киеве. Это, представь себе, под конец утомляет и раздражает, так что начинаешь избегать литературных знакомств. Здесь в Киеве даже неловко вышло. В лит. артист, обществе был доклад о 3. (?). Собралась вся литература киевская: пр. Булгаков, Бердяев, Водовозов, Ратнер [35] и др. Меня очень просили остаться ужинать, но я отказался — не хотелось. Только потом сообразил, что может быть сочтут мой отказ за гордость. Когда меня не было /.?./ если бы я был, верно взялись бы за меня. А я теперь уже почти не выношу споров, особенно литературных. Сколько меня подбивали принять участие в прениях по поводу разного рода докладов — я тверд как скала, все отказывался. Сейчас приготовляю статью о книге Мережковского. Если бы хорошо написать ее — то может выйти очень и очень интересно, т. к. Мережковский касается всевозможных большей частью очень важных вопросов и трактует их с точки зрения по моему взгляду неправильной. Вот бы /…?/ его как следует. Но это очень трудно, и я боюсь, что статья не выйдет. Жаль будет, (б/д, вероятно, Киев, декабрь 1902).
Когда я не вижу людей, когда я читаю книги знаменитых писателей, мне начинает представляться вся моя деятельность ничтожной, ненужной, плоской, пустой. Но, вот съездил в Петербург, увидел там писателей, потом в Киеве познакомился, как я тебе писал, кой с кем и убедился, что все люди, все слабы, а стало быть, я не вправе мечтать о всезнании и всемогуществе. Всезнающ и всемогущ один Бог, а некоторые считают, что и Бог не всемогущ, а только всезнающ. Нельзя себя измерять меридианами, нужно брать обыкновенный аршин…
