.
Пожалуй, Шекспир посоветовал бы нам избавиться от юристов, но он был драматургом, а не экономистом. Реальность состоит в том, что все мы жалуемся на юристов до тех пор, пока с нами не случится беда. А когда с нами приключается беда, мы бежим нанимать самого лучшего юриста, какого только можем найти. Государство ужесточает правила разумным, справедливым и эффективным способом. Совершенно ли государство? Нет. Однако позвольте мне вместо того, чтобы петь хвалы американской системе правосудия, просто привести пример противоположного свойства, взятый из жизни Индии. Абдул Вахид возбудил судебное дело против своего соседа, молочника по имени Мохамед Нанхе, который проложил несколько дренажных линий по краю своего участка, сделав сток на передний двор м-ра Вахида. Вахид намеревался пристроить третью комнату к своему бетонному жилищу и опасался, что сточные воды вызовут протечки в помещении. Это и было причиной его иска. В июне 2000 г. суд г. Морадабад, что находится близ Нью-Дели, рассмотрел дело [46].
В данном гражданском деле есть одна существенная деталь: иск был подан 39 лет назад. И м-р Вахид, и м-р Нанхе к моменту рассмотрения их дела умерли, и оно перешло к их родственникам по наследству. По одной из оценок, если в Индии перестанут возбуждать новые судебные дела, то на рассмотрение накопившихся в судах дел уйдет 324 года. Среди нерассмотренных дел не только гражданские иски. В конце 1999 г. из калькуттской тюрьмы был освобожден семидесятипятилетний старик, который 37 лет дожидался суда по обвинению в убийстве. Его освободили потому, что все свидетели по делу и следователь умерли. (В 1963 г. судья объявил подозреваемого невменяемым, которого нельзя судить, но это решение где-то затерялось.) Имейте в виду: по стандартам развивающихся стран Индия имеет сравнительно хорошие государственные институты. В Сомали, например, суды вообще не занимаются рассмотрением подобных дел.
Кроме того, государство обеспечивает соблюдение антитрестовского законодательства, которое запрещает компаниям сговариваться в целях уничтожения конкуренции. Ситуация, когда есть три авиакомпании, которые втайне сговорились об установлении тарифов на авиаперевозки, ничуть не лучше ситуации, когда существует одна распоясавшаяся монополия. Капитализм опирается на все эти государственные институты — своеобразные рельсы, по которым он мчится вперед. Томас Фридмен, обозреватель внешнеполитической рубрики «New York Times», подчеркнул этот момент в одном из своих недавних комментариев. «Знаете, сколько заплатил бы среднестатистический гражданин России Джоэлу Клейну и Джанет Рено за неделю их работы по ниспровержению олигархов и монополистов?» — спрашивает Фридмен
