Он поднял ее и отнес в спальню. Келли не проронила ни звука.
— Ну… И когда же она будет готова?
— Я не знаю, мистер Корос. Случай особый. Пьер Боде выразил особое пожелание, чтобы Келли была там…
Александрос положил трубку телефона. Он уже не раз прошелся от двери до окна и обратно, сунув руки в карманы. Ожидание всегда представлялось ему жесточайшей из пыток. А минуты, проведенные в ожидании, казались вечностью.
Когда его секретарша просунула голову в щель между дверью и косяком и опасливо улыбнулась ему, он гневно приказал ей оставить его в покое. Девушка тотчас ретировалась.
Уже две недели он разделял с Келли свою парижскую резиденцию. Он не мог подсчитать часов, что они провели в объятиях друг друга. А теперь им предстоял первый совместный выход в свет, и впервые в жизни Александрос волновался перед таким, уже ставшим банальным для него, событием.
Келли вернулась к привычной для нее жизни. Но каждый вечер она возвращалась со своей работы в его дом. Она могла быть усталой, порой раздраженной после напряженного рабочего дня, но всегда, оказавшись с ним за дверями спальни, неизменно нежной, чувственной.
И это было единственной причиной, почему он все еще не развелся с ней.
Однажды Александрос наблюдал, как Келли собирается на работу в день, когда он планировал остаться дома.
— Ты ведь не используешь работу как предлог, чтобы уйти от меня? — спросил он ее тогда, словно ревнивый муж.
— Конечно же, нет, Александрос. Как ты мог такое подумать? Если бы за время медового месяца не накопилось столько дел, я бы с радостью осталась с тобой, — сказала девушка, и он ей поверил. — Я еще до свадьбы предупредила тебя, что не рассчитываю ни на цент из твоих денег, — сухо добавила она и этим все испортила.
— Келли… — тоном последнего предупреждения проговорил Александрос.
Он успел поймать ее в объятия, когда Келли уже направлялась к выходу.
— Если ты в качестве мести за мои провинности намерен саботировать мою карьеру, я протестую, поскольку это противоречит всем нашим договоренностям! — рассмеялась она.
— Келли, твоя работа для меня не проблема до тех пор, пока ночи ты проводишь в моей постели. — Признавшись ей в этом, Александрос впервые задумался о неосуществимости своей мести…
Стопы Келли болели. Воображение рисовало ванну, заполненную горячей пенной водой с ароматической солью. Но до этого мига еще предстояло дожить…
Под руку со своим мужем, на высоких каблуках, после очередного непростого рабочего дня она курсировала среди светских львов и львиц Парижа и лучезарно улыбалась всем этим знакомым по обложкам глянцевых изданий лицам. Александрос почти всех знал лично, однако не слишком жаловал эту «несерьезную» публику.
