– Как это где?! – брови ее поползли вверх. – В салоне красоты, я же тебе говорила. Ты что, забыл?
– Теперь это так называется?
– Я что-то не понимаю, ты меня в чем-то подозреваешь?
Он проигнорировал вопрос жены, удалившись на кухню за холодным соком, чтобы немного остыть.
Маша упорхнула в спальню, где принялась сушить волосы феном, сидя у трельяжа и, обдумывая, почему ее муж задает такие странные вопросы и смотрит так, будто просвечивает ее насквозь, тщательно фиксируя каждое движение.
Она замерла в недобром предчувствии, когда, войдя в комнату и, встав за ее спиной, муж стал своей пятерней гладить по ее черным длинным волосам. Глядя на отражение Маши в зеркале, Антон требовательно спросил:
– Чья «восьмерка» была у нашего подъезда?
Она испуганно смотрела на него и чувствовала, как сильно забилось ее сердце. Вдобавок ко всему щеки ее начали предательски краснеть.
– Какая» восьмерка»? Откуда мне знать, Антоша? – проговорила Маша, стараясь сделать удивленный вид.
– Ах, ты не знаешь?! А кто же должен знать, я что ли или наш сосед?
– Но я, правда, не знаю, о чем ты говоришь, – серьезным тоном заявила Маша.
– Сейчас я полечу твою девичью память, – рявкнул ее муж, вцепившись в ее волосы.
Его охватила ярость, под влиянием которой он сбросил ее с пуфика на длинноворсовый тигровый ковер. И тут Машу настиг сильный пинок. Она со стоном повернулась и, плача, поползла к мужу, умоляя его остановиться. Он чуть нагнулся, взял ее за подбородок и ударил ладонью по заплаканной физиономии.
– Нет, Антош, пожалуйста, нет...
Маша лежала на боку, и тело ее сотрясалось от рыданий, а он продолжал на нее орать:
– Ну, как, вспомнила? А? Сучка! Шалава!
Каждое его слово болью отдавалась в ее голове, она готова была сделать что угодно, только бы он замолчал и прекратил безумствовать.
– Он же меня всего лишь подбросил до дома, что тут такого? – в слезах оправдывалась она, надеясь его образумить.
Маша подползла к Антону, который сидел на «сексодроме».
– Что тут такого, спрашиваешь? А? Я тебе отвечу, – он не обращал внимания на то, что она начала целовать его волосатую ногу, постепенно поднимаясь до колена. – Ты, сучка, прекрасно знаешь, что я не люблю, когда около тебя вертятся мужики. – Она целует его шорты (на нем мужской топик-борцовка) ее губы прикасаются к животу, а рука расстегивает ширинку на шортах. – Ты должна давно понять, ты моя и только моя, и ничья больше. – Она проводит языком, щекотит им шею, мочку уха, одновременно ее рука потянулась к его ширинке и забралась под шорты. – Тебе понятно, тварь? – крича, спросил Антон, схватив ее за волосы, что бы их лица смотрели друг на друга.
