Итак, почему бы слегка не повысить градус?
– А что вы вообще знаете о призраках?
– Почти ничего. – В голосе Тайлера сквозило плохо скрытое презрение. – Не моя специальность.
– Чаще всего это не души умерших, а квинтэссенция их эмоций, следы и отпечатки, сохранившиеся в местах, где по неясным для нас причинам испытывались сильные переживания.
Пару секунд я изучал лицо Тайлера, а Тайлер изучал потолок за моим левым плечом. Вид у него был мрачно-непроницаемый.
– Видите ли, при таких обстоятельствах мне следует искать в архиве вспышки сильных эмоций, связанных с появлением призрака. Настолько интенсивных, чтобы оставить парапсихологическое эхо.
Многозначительная пауза, но реакции, увы, никакой.
– Сильные эмоции я ощущаю только от вас. Глаза Тайлера расширились и встретились с моими.
– Что? – взвизгнул он. – Это неправда! Я никаких эмоций не показывал и ничего не делал!
– Вы излучаете враждебность.
– Чушь! Мне просто не нравится то, что происходит в архиве. Хочу выполнять свою работу… – он лихорадочно подбирал слова, – и чтобы меня не трогали. Мечтаю об одном: пусть проблема как можно скорее разрешится.
– Именно для этого меня сюда и пригласили. Чем больше я узнаю о призраке, тем скорее добьюсь успеха. Может, расскажете о ваших с ним встречах? Когда состоялась последняя?
– В понедельник утром. – Тайлер все еще держался довольно вызывающе, однако уже не так напряженно и после паузы заговорил без моей подсказки: – Я был в книгохранилище, когда почувствовал ее присутствие. Да, скорее почувствовал, чем увидел. Очень испугался (неудивительно, после того, что случилось с Риком) и побыстрее вышел из хранилища. Она приближалась ко мне, и стало… внезапно стало холодно. Очень холодно, я лаже пар от дыхания видел. Не знаю, из-за нее так получилось, или просто потому, что… – Тайлер осекся. – В общем, я поскорее вышел из хранилища, – мрачно повторил он, вперив глаза в пол.
– Как выглядит призрак?
Удивленный взгляд Тайлера метнулся ко мне.
– Никак не выглядит. Лица нет, по крайней мере верхней части… Простонет.
– Мистер Пил, описывая призрака, сказал, что на нем красная вуаль…
– Это не вуаль! – фыркнул Тайлер. – Просто красный цвет, все лицо, кроме рта, красное. Она похожа на тех, кто выступает в телепрограммах, но хочет остаться неузнанным. Вы наверняка таких видели, ну, с расплывчатыми головами. А у этой женщины вместо лица красная клякса.
– А остальное тело? Джон на секунду задумался.
– Она показывает только верхнюю половину – белую, прозрачную, сияющую. И. чем ближе подходишь, тем хуже видно. Отсюда, например, – рука Тайлера остановилась в нескольких сантиметрах от груди, – вообще ничего не разобрать.
