Путешествие наше неумолимо приближалось к концу, но только не приключения. К нам вдруг подрулила приветливая тётка в униформе и попросила предъявить билеты, после чего сразу принялась без остановки тараторить по-своему и размахивать нашими квитками в воздухе. Я потребовал англоговорящего адвоката, и она на секунду осеклась, но тут же среди пассажиров нашелся доброволец-переводчик, и нам стало ясно, что в очередной раз мы попали на бабки — поезд шёл и вправду до Барселоны, но являлся экспрессом и поэтому стоил дороже. Тетка требовала денег, много и сразу, в противном случае грозилась рвануть стоп-кран, высадить нас, вызвать полицию, наших родителей и русского консула. Суровый страж порядка нарисовался сзади неё. Мы выгребли наши кошельки и всю мелочь из карманов. То ли денег оказалось достаточно, то ли милосердие одержало верх, но она отстала от нас и пошла дальше по вагону. Больше нас никто не трогал, но мы вздрагивали от каждого взгляда в нашу сторону.
Найти «змеиный бар» оказалось не просто, хотя бы потому, что его не существовало в природе. Обойдя здание вокзала десять раз и собираясь на одиннадцатый круг, мы вдруг увидели Жуана, истуканом стоявшего возле какого-то кафе. Мы упали к нему на грудь, как к родному брату. Он успел уже изрядно поволноваться и спросил нас, где мы шлялись. Услышав про «змеиный бар», Жуан со свойственным каталонцам ехидством указал на надпись, под которой стоял. Там было написано «Snack Bar»[5], что в переводе с английского означало «закусочная».
Мы не надолго задержались в Барселоне у Жуана, проводя поучительные беседы с его папой, который откуда-то знал русский язык. Запомнилось ещё, как местные цыганки (да, они есть и там) сперли у меня из кошелька подаренные в самолете двадцать пять рублей, и как Шура долго хихикал, фантазируя на тему, что они будут с этим добром делать. Я же не сомневался, что цыганки им применение найдут.
Оставшуюся бутылку «Русской» мы распили с каталонскими парнями перед самым отъездом. В жару, без закуски и после двух бокалов пива. Растаявший Жуан выкрикивал всё время по-русски «папа дома, мама дома» и «поехали!», причем, первое выражение ему досталось явно от родителя, а второе он подцепил в СССР, и вовсе не от Юрия Гагарина.
Мы проделали обратный путь на автобусе до Мадрида, где собирались провести последнюю ночь на гостеприимной испанской земле. Адела и Бланка познакомили нас с ночным образом жизни настоящих испанцев. Он заключался в посещении баров. Встречаясь с друзьями, они считали, сколько заведений поменяли в этот вечер, и тот, у кого цифра выходила больше, становился самым крутым. Выслушав нашу печальную историю о вегетарианском лагере, девушки всё время порывались купить нам что-нибудь мясное, и мы до сих пор благодарны им за это. Особенно нам понравились жареные свиные уши под пиво. Наша неплатёжеспособность девушек больше веселила, чего нельзя было сказать о нас — мы испытывали прямо противоположные чувства. Лишь в шестом часу утра неугомонные испанки протрубили отбой, и мы провалялись в постели до самого самолета.
