Ему вспомнились лица этих, совсем еще мальчишек, судьбы которых уже успела поломать афганская война. На первый взгляд обыкновенные парни, с одинаковым прошлым: школа, армия, Афганистан, плен… Но это только на первый взгляд…
Первый — худенький мальчишка, произвел впечатление запуганного, задерганного зверька. Он из оружия-то не разу не выстрелил, разве что по мишени, перед принятием присяги. Прибыв в одно из подразделений дислоцированных под Джелалабадом, сразу был определен подсобным рабочим в солдатскую столовую. После двухнедельного «вхождения в строй», в один из вечеров «деды» отправляют его на встречу с местным жителем, чтобы поменять у того килограмм риса на меру чарса — широко распространенного среди советских солдат в Афганистане наркотика… Только перебрался по ту сторону заграждения — мешок на голове. Ну а дальше — дальше известный для всех советских военнопленных путь — лагерь моджахедов. А там всего три пути: первый — «ислам» и участие на стороне моджахедов в боевых действиях против своих соотечественников; второй — согласие выехать в одну из стран «свободного мира». Третий же путь был в «никуда»… Поэтому Фил считал, что парню просто повезло.
Закурив сигарету, он усмехнулся, вспомнив выражение лица этого мальчишки. Тот, похоже, так и не понял, что с ним произошло. А в заключение беседы вдруг наивно, явно «купившись» на чистейший «русский» беседовавшего с ним американца, спросил, как давно тот в Америке. Язык этот Бакстон изучил благодаря своей бабушке, эмигрантке из России во втором поколении. Однако чтобы не разочаровывать мальчишку, он просто оставил вопрос без ответа.
Второй парень оказался полной противоположностью. Он сразу заявил, что ушел к моджахедам добровольно. Однако судьба, выпавшая на его долю, действительно оказалась страшной.
Игорь Мовчан. Так он представился в начале беседы. Интеллигентное, изможденное лицо хотя и было бесстрастным, но волнение нет-нет, да и пробегало в его настороженном взгляде. Он молча курил одну за другой предложенные сигареты. Тревожный взгляд нервно пробегал по бесстрастному лицу собеседника. На мгновение в кабинете становилось так тихо, что казалось, будто слышен стук его сердца. На лице были написаны все муки, с которыми ему снова приходилось возвращаться туда, откуда не так давно вырвался.
— Я из Казахстана, — с трудом выдавил он из себя улыбку, и сразу, словно чего-то, испугавшись, тут же ее спрятал, — родился в шестьдесят четвертом. Был, как и все мои друзья. Любил спорт, из школьных предметов историю, и… конечно, девушек.
