В первое наше занятие он привел нас к полковой полосе препятствий — точь-в-точь такой же, какая была у нас в учебке — и предложил нам показать свое мастерство. Пока один сержант демонстрировал свое умение преодолевать препятствия, остальным, чтоб не скучали, было предложено добиваться физического совершенства на снарядах и поработать с утяжелениями. Столбом не стоял никто. Не выключая секундомера, которым засек время за очередным бегущим по полосе, Оладушкин подходил к «сачку» и любезно предлагал ему поработать на брусьях или повисеть на турнике.
— Для Вашего же здоровья полезно, товарищ сержант, — увещевал он нерадивого.
Всякий раз оглядываясь на майорские бицепсы и трицепсы, я налегал на снаряды с утроенным усердием, убеждая себя, что для моего здоровья точно будет полезней не вызывать недовольства майора. Это не Малёк. И даже не Востриков. Этот вдарит — как конь лягнет.
После первого занятия по ФИЗО Оладушкин отметил десятка два сержантов, уложившихся в норматив прохождения полосы препятствий. Конечно, среди лучших были и мы — я, Щербаничи, разведчики и Амальчиев. Первый городок — он и в Африке Первый. Не зря нас полгода натаскивали как овчарок. Остальным Оладушкин мягко и с легкой грустью в голосе порекомендовал побольше работать над собой. Всем сразу стало понятно, что парни попали в вагон для некурящих и оставшееся до окончания карантина время будет для них тянуться мучительно медленно. Я мысленно поздравил себя с тем, что уложился в норматив и пожелал Микиле доброго здоровья и генеральских звезд на погоны, потому что те, кто не сдал норматив, каждый вечер отрабатывали полосу препятствий. После ужина, пока мы в ожидании фильма курили на крыльце модуля и вели философские беседы, остальные штурмовали снаряд за снарядом под присмотром добрейшего майора Оладушкина. У него хватало и времени и терпения на каждого и в оставшиеся до окончания карантина дни все пробежали и уложились в отпущенное Наставлением по физической подготовке время.
Но это было еще не самое трудное. Все это мы уже проходили в учебке и в гораздо более жестких формах.
На следующее занятие по ФИЗО Оладушкин подвел нас к цепочке каких-то труб и арматурин, врытых вертикально в землю и пояснил, что полк, в котором нам выпала честь и удовольствие проходить службу не просто мотострелковый, а горнострелковый и все мы поголовно уже почти неделю как горные егеря. Оказалось, что это — тоже полоса препятствий, только не общевойсковая, а горная. И мы, как горные егеря, обязаны были ее освоить для нашего же блага, так как воевать нам придется в основном в горах со сложным рельефом местности.
