В таком признании определенно есть отвага. Самый тон – взвешенный, покойный – суть отвага. Мы же филиппики швырять мастера – и вы, и я. Да и она, судя по тому, что в квартете ингредиентов смысла жизни в ответе небесам самое зыбкое звено – «Ты».
Брось в меня булыжники, но не Галкин же разумеется под местоимением!
Был такой в мои студенческие времена журнал «Театральная жизнь», уж не знаю, живой ли (судя по тому, какова она, эта жизнь, без кавычек, вряд ли). Вызывающе антисоветский. Антисоветскость его состояла в том, что он исповедовал и проповедовал – бестрепетно притом – культ отдельно взятого человека.
АБП опубликовала там эссе. Лучшее из того, что она писала. Могу, если она возразит, доказать. Ибо, например, в журнале имени себя, недолго протянувшем, писала она, что ли, устало. А тут – плевок в рутину, проклятие и гимн одиночеству, огонь, радость, скорбь, химеры, секундная эйфория. Эссе было об артистической доле.
О себе.
Это было написано так беспощадно и сердечно, что я, хвастливый журфаковец, изумился, нет, был настигнут прострацией: вот как, оказывается, можно писать.
О себе, о мире – по-доброму и зло, высоким штилем и безмерно едко.
Я тогда неделю проходил в хандре. Нет, лгу. Просветленным, напротив. Если у человека такой высокий уровень самоосмыления, думал я, шатаясь по тифлисским улочкам, понятно, почему страна прислушивается ко всякому его вздоху.
Правда же Максим Галкин – идиот?
О-о-о, поверьте мне, нет! Мне бы научиться – да и вам! – у него много чему. Я, кстати, хорошо знаком с его братом. Славный малый.
А два десятилетия спустя другой титан самоедства, Гриша Лепс, решается на жест, который по охальности сродни покорению Эвереста без подготовки, – перепеть «Озеро надежды» (Игорь Николаев, само собой).
В любом другом исполнении, повторяю, мертворожденная затея. Песня от лица женщины, находящейся на перепутье, угодившей в ловушку собственных химер, невозместимых интимных издержек, потратившей полжизни на поиски счастья и при всем при том – верящей, верующей.
Лепс спел ее от мужского лица – и так, что солнце ярче засияло, дожди стали более частыми и хмель от жизни самой бьет в голову.
Тут же злорадно стали писать: ГЛ спел даже лучше. Не лучше – иначе.
А потом, в чем-чем, а в зависти АБП замечена никогда не была. Уж скольким помогла – от «А-Студио» до Любаши, от Зинчука до Моисеева.
Коротко знающие утверждают, что АБП тотчас, если, натурально, считает нужным, отзывается на зов о помощи; и вообще, для тех, кому доверяет, она не на котурнах и не в маске; ни позы, ни аффектации.
