Славик возвращался домой, перебирая в уме вопросы и свои ответы. С командой корабля они договорились встретиться вечером. У пришельцев была куча дел - они так или иначе исследовали планету Земля: состав воздуха, состав почвы на огороде Полины Андреевны, наблюдали за птицами, которые садились на подсолнухи или пролетали над ними, описывали растения, насекомых, что жужжали, ползали и прыгали вокруг них...
Перед вечером все, Кубик, Славик и Нинка, сидели на крылечке художника и смотрели на закат за речкой. Точно так же, наверно, сидели на этом крылечке Нинкины предки, которые построили дом сто лет назад. Даже коза, привязанная к забору, переставала жевать и поднимала голову. Глянув на полыхающее за речкой небо, Манька тревожилась и нюхала воздух. Коза, возможно, думала, что это пожар, и проверяла, не приближается ли он, не пахнет ли в воздухе гарью. Но от речки все сильнее тянуло травами и сыростью, на луг уже наползало белое покрывало тумана.
Небо над речкой пылало, словно за горизонтом, встречая солнце, устроили фейерверк. Нечего и говорить, что трое людей, сидевших на крылечке, как на стадионе или в театре, не отрывали глаз от этого зрелища.
-Боже мой, какое все-таки это чудо - закат! Все краски, кроме черной! - восхищенно говорил Кубик. - Вот как надо писать!
-Прямо цветомузыка, - поддержал его Славик.
-Ох, сколько я в своей жизни их уже повидала! - не отставала от других Нинка.
Коза обернулась к людям и вопросительно заблеяла: закат солнца по-прежнему ее тревожил.
-Разгадай, Манька, загадку. Какой пожар водой не потушишь? - веселым голосом спросил у козы художник. - Ну-ка? Что молчишь? Неуж и этого не знаешь? Не хватает козьего твоего ума? Отвечай, рогатая!
-Атомный, - неожиданно для себя ответил Славик.
Кубик посмотрел на него, закряхтел, крыльцо под ним заскрипело.
-Ну и младенцы пошли, - заворчал он, - чуть что - окатывают холодной водой! Чуть мы распустим по привычке слюни, как тут же какой-нибудь малолеток приводит нас в чувство. Что за время!
Кубик покосился на аудиторию и, увидав, что его на этот раз слушают, продолжил ворчание, только уже погромче - как актер на сцене:
-Чуть мы воспылаем, мы, верные традициям романтичных предшественников, как является кто-то из нынешних молокосов и отрезвляет нас!
Славик, слыша Кубиково брюзжание, рассиялся: наконец-то художник похвалил и его, наконец-то и он, Славик, попал в точку. Кубик, конечно, не знал, в какой переделке он побывал с атомной темой несколько часов назад.
