А смертью пахнет. Если сам Грызлов…
Путин(разъединяется опять)
Все, круг замкнулся. Дальше нет и смысла
Звонить по всуе верным номерам.
Один! — как в стылой камере Лубянки
Наедине с безвыходной душой,
Как Шапка Мономаха в Грановитой
Под колпаком Кремлевского Полка…
Не столько жмет сама охрана эта,
Как мысль, что явных тех уж не видать –
А тайных? Вот поговорил с командой:
В речах — все вроде тут же за меня.
А в душах? А позадушам? Тому,
Кто их топтал позорно, беспощадно,
Они — и я! — служили от души,
Готовые на все для самодура.
Я ж из своих не выдал никого –
И что ж? Неверные друзья и тени
Подобного не оказали мне!..
Но я толкал машину безвременья
В стране дремучих прав не для их ласк!
В стране, от лени ставшей на колени,
Я тоже преклонил свои не с тем,
Чтоб после под собой согнуть других –
Я их хотел поднять! И верил свято:
Что только разогнусь — и вся страна,
Которая во все глаза глядела
На тот предвыборный полет меня
В крылатом «МИГе», тоже разогнется!
Лист ожиданий весь остался чист!
Я ради всех стал осеняться в храме,
Чуть не сломав об чуждый крест руки.
А те, которых влек к духовной пище,
Налопавшись ее, еще смелей
Пошли обманывать народ и грабить,
А батюшки — грабеж благословлять!
Согнал, как мух, с реформы паразитов –
А толку? Я их в дверь — они в окно!
Отборных реформаторов поставил:
Ума — палата, взяток — не берут;
За них сейчас же стали брать другие…
Фемиду европейскую привел –
Дала в суде урлу. И две реформы,
Как Молох, жрут в два горла мой народ!
Культурный фронт хотел отдать самим же
Культурным мастерам — они грызню
Промеж себя устроили такую,
Что лишь насилу растащил Швыдкой…
И вот тогда меня взяло сомненье:
Не я ли сам во всем и виноват?
Но в чем вина? Тот отрок убиенный,
Нагадивший известному царю –
Кто для меня? Из жертв Чечни, которой
Не я виновник — или все же я?
Юнец, совсем зеленый, с «Курска» или
С другой подлодки? — я их не топил!
И призывник, замерзший на этапе,
Кровавый гость не мой — иль все же мой?
Кого я точно затопил — Скуратов,
Но тот — не мальчик, вот с такой елдой!
Хотя пути Господни непонятны:
Вдруг этот сукин сын — мой грех и есть?
Тем паче, что через его стыдище
Я и взошел на трон — рукой того,
Кто вынудил меня и всех на мерзость…
А может… страшная догадка… нет,
Ужасно выпустить из сердца даже…
А вдруг вина не в том, что я убил,
А в том, что… не — чего-то иль кого-то?
И тот испуг, что я ношу в такой
Глуби души, куда сам Бог не входит,
На самом деле стал взамен меня
Царем страны — и вьет ей смертный кокон!
