Старший Ужов доложил результаты разведки: окрестные дачи пусты, но большинство под приличной электронной охраной. Есть и собаки, громадные, злые, громкоголосые, но вполне живые, что говорит о посещаемости посёлка домовладельцами.
Дача Васькиной соклассницы Муськи, не обеспеченная ни электроникой, ни зверюгами, вообще оказалась единственной в этом своём роде. Ужовы согласились, что это благоприятный знак на грани чуда, но тем более решили покинуть её. В любую минуту хозяева могли появиться с целью устранения последней недоработки. Дом был обжитой, тёплый; работал холодильник, в нём хранились непросроченные продукты; словом, здесь Ужовых ждали неминуемые неприятности, причём в обозримом будущем. Васька, человек начитанный, даже попытался протереть все поверхности, на коих могли остаться отпечатки пальцев, но быстро заметил, что заодно стирает легчайший слой пыли, чем выдаёт себя ещё очевиднее. Загрустил, сел и сказал:
- У нас есть загранпаспорта.
- Молодец. Двойка с плюсом. Ты хоть подумал, что сказал?
- Ах да. Ну почему ты, пап, не Штирлиц какой-нибудь... Было бы и у тебя окно на границе.
- Граница на замке, - усмехнулся отец. - Ищем дальше. Маме больше не звоним.
- Я не соображаю, пап, - заныл Васька.
- Ладно, давай ещё какие-нибудь новости посмотрим, - решил Иван Иванович и включил тщательно вытертый телевизор.
Там забастовка, сям голодовка, вертолёт пропал, зарплаты нет. Отопление, энергетика, закон о языке - всё одно и то же. В каком-то провинциальном городке учителя, ещё не решившиеся на открытый бунт, но уже подумывающие о какой-нибудь акции против негодяйской местной администрации, выдвинули женщину-лидера, а она, преподаватель словесности, разволновалась и сказала репортёру:
- Они относятся к нам чисто неуважительно!
Хохотали до слёз оба - и отец, и сын.
Успокоившись, они перешли на выражения типа "чисто конкретные овчарки у чисто конкретного соседа", заболтались и чуть не пропустили чисто конкретный звук мощного двигателя: у ворот остановилась машина.
Васька замер. Потом подкрался к окну и осторожно выглянул на улицу.
- Хозяева? - шепнул Иван Иванович.
- Нет. У моей кикиморы другой номер. Но тоже джип.
- Что делают?
- Сюда идут, пап. Ворота открыли какой-то железкой. Давай линять через огород. - И Васька, схватив сумку и куртку, потянул отца к выходу на веранду.
Иван Иванович на бегу выключил телевизор и быстро осмотрел кухню: всё вроде бы чисто.
Ужовы покинули дом, заперли веранду, забежали за сарай и притаились. Не прошло и пяти минут, как внутри дома что-то стеклянно треснуло, ухнуло и - пламя взвилось под самые небеса. Васька зажмурился. Иван Иванович как-то очень быстро, интуитивно, без мук анализа понял, что на их глазах только что произошёл поджог. Никаких несчастных случаев вроде неосторожного обращения с огнём там, в доме, сейчас быть не могло. Слишком упорядочен был быт этой дачи, и слишком хорошо он сам лично всё проверил уходя.
