Про колокол Бим | страница 2

— Быть церковным колоколом очень почётно, — говорила мама-колокол. — Ведь мы зовём людей на молитву, а значит, мы служим Богу. А выше этого служения ничего нет на земле.

— Мне уже наскучило это служение, — бурчал Бим-бим, — каждый раз одно и то же. А там, на кораблях, люди танцуют и веселятся. Там жизнь интересней, чем здесь на колокольне.

— Как это — одно и то же? — возмущался отец. — Звон у нас всё время разный, для каждого случая особый. На большой праздник — малиновый перезвон. Великим постом — другой звон. На свадьбу — тоже особый звон. Встречаем архиерея — и тут своя премудрость. А на похороны — там заупокойный перебор идёт. Звон — это наша молитва Богу. Если её исполнять с душою и сердцем, то она никогда наскучить не может.

Но Бим-бим слушал отца вполуха и продолжал мечтать о том, чтобы стать корабельною рындою.

Недалеко от храма был причал, и Бим-бим сумел познакомиться с одним корабельным колоколом Рындой. Он хвастал, что спускается по Волге до самой Астрахани и даже бывал в Каспийском море. А вверх по Волге он доходил до самой Твери.

— Что ты там видел? — с завистью спрашивал Бим-бим.

— Чего я только не видал на своем веку, — хвастливо говорил Рында, — всего и не перескажешь. — На самом же деле он был ещё очень молод и служил на пароходе первый год, но воображал себя заправским морским волком.

Как-то раз, проплывая мимо храма, Рында прокричал Бим-биму:

— Послушай, Бим, новости. В стране произошла революция. Наступила свобода. Храмы закрываются, и религия отменяется.

Бим-бим очень обрадовался этому известию и даже закричал:

— Ура! Теперь я смогу стать рындой?

— Конечно, ты теперь можешь стать кем угодно. Теперь каждый честный колокол должен стать рындой.

— Сын мой, — сказал колокол-отец, — мне больно слышать от тебя такие слова. Какая свобода тебе нужна? Разве ты сейчас не свободен?

— Какая же это свобода, когда я не могу звонить в то время, когда я сам хочу и как хочу, — негодовал Бим-бим.

— Это, сынок, не свобода, а произвол. Если все колокола будут звонить, когда захотят и как захотят, такой звон будет никому не нужен. Это будет уже не молитва, а беснование безумцев.

— Не слушай отца, — кричал Рында, — он отсталый и невежественный колокол и ничего не понимает в свободе.

Вскоре на церковь повесили замок и в колокола звонить перестали.

— Вот тебе, сынок, и свобода, — ворчал отец, — виси себе на свободе никому не нужный.

Бим-биму такая свобода тоже не понравилась, но он с затаённой надеждою ждал, что вскоре за ним придут и отнесут на корабль.