— Вы уж не посылайте Степу в училище, — шептала она ей, — может быть, не обойдетесь без меня, так пусть добежит до гимназии и скажет швейцару, a он меня вызовет. Может и послать его куда придется… Папа ведь на службу уйдет… Я бы не пошла, да уж очень важные у нас сегодня занятия. К полудню вернусь.
Она уже хотела идти, когда мать нагнала ее в сенцах.
— Ах, что ж это я, совсем голову потеряла?.. Ведь у меня ни гроша! Ты говорила, у тебя еще есть пять рублей?
— Есть, — затаив вздох, ответила Маша. — A разве… У него уж ничего нет?
— Не знаю, милая! Ты знаешь, каково мне у него выспрашивать, да просить… Говорил вечор, что этот месяц до жалованья страсть как трудно дотянуть будет; больше, говорит, как по рублю на день никак не могу давать… A тут вот какой грех вышел!.. Приедет доктор, что-нибудь понадобится, лекарство, али что… Не стал бы отец артачиться… Крутой он стал ныне, сердитый… Чтоб не потревожить еще Павлушу…
— Не дай Бог, маменька!.. Нет, уж вы не допускайте. Я вам сейчас отдам пять рублей. Вы их так для Паши и держите. A если что… Я после… достану… «Надо будет Надин подарок продать! — шевельнулось в уме её. — Что ж делать? И браслет продам, и без теплого останусь, лишь бы брат выздоровел».
Она достала из своей шкатулочки деньги, которые копила себе на теплый бурнус, и отдала их матери.
— Будить, что ли, отца-то? — спросила шепотом Марья Ильинична, косясь на спавшего мужа.
— Да, ведь и ему скоро в должность, — пора.
Маня разбудила отца, остановила его сердитый возглас спросонку, напомнив о болезни Паши, о позднем часе и службе; и только уверившись, что все благополучно, отец не сердит, a больной продолжает дремать спокойно, наконец вышла из дому.
Гимназия была в центре города, далеко; но Савина шла быстро и поспела вовремя, к первому звонку. В коридоре ce встретила высокая, полная дама, начальница гимназии, и очень удивилась.
— Вы пришли, Савина? — сказала она. — Как же так? A брат?.. Лучше ему?
— Он стал спокойнее после того, как его сбинтовали, благодарю вас Александра Яковлевна. Но…
Она остановилась на полуслове.
— Но — откуда я знаю? — догадалась начальница. — Мне написала Наденька Молохова.
— Написала?.. Так она не пришла?
— Нет, она нездорова, но так, пустяки!.. Идите же, идите, пора!
«Надя нездорова! Чем?.. Александра Яковлевна говорит — пустяки!.. Чтобы это значило?» — Эти мысли, заодно с беспокойством о брате, все время не давали покою Савиной. Никогда не бывала она так рассеянна в классе, как теперь.
