Кальтенбруннер лично вел протокол совещания. Он знал, что доверять здесь нельзя никому. Поэтому персональные шифры счетов получили только самые доверенные лица. В основном ценности были положены на зашифрованные счета с условием: вклад может получить лицо, знающее шесть цифр. Определяли людей, которые знали бы по две цифры шифра, но не были знакомы друг с другом. Списки этих людей, так называемых «троек», хранились вместе с самыми секретными документами в главном управлении имперской безопасности.
…Как всегда, воспоминания растревожили Штайнбауэра. Не потому, что было жаль бывших коллег — каждому свое, одних ждала виселица, других, как и его, обеспеченная и сытая жизнь, — просто судьба еще одного контейнера, закопанного в забое старой шахты, не давала ему покоя.
В контейнере хранились списки «троек». Штайнбауэр знал, что найти второй его тайник, оборудованный в старой шахте, практически невозможно, и все же сомнения мучили его. Иногда казалось, горные породы сдвинулись и совсем завалили шахту, временами представлял, как кто–то случайно начал копать именно на этом месте. Понимал: это глупости, один случай из миллиона, но все же его бросало в холод, и кончики пальцев начинали чесаться, словно обмороженные.
Давно уже нужно было достать тот проклятый контейнер, но все откладывал с года на год.
В Австрии ему появляться было небезопасно: много кто еще помнил там его, даже пресса иногда вспоминала имя Штайнбауэра в связи с таинственным и бесследным исчезновением федерального президента Микласа накануне того дня, когда гитлеровцы оккупировали Австрию. Доверять же долю контейнера еще кому–нибудь Штайнбауэр не хотел — был слишком осторожен и понимал, что тайна, которую знают двое, уже не тайна. Все колебался, пока не разыскал Дорнбергера. Ему мог довериться. Но выяснилось, Дорнбергеру не хватило ума тихо и осторожно раскрыть хотя бы один из двух тайников. А жаль: через год исполнится двадцать лет со времени страсбургского распределительного совещания, а по закону деньги, лежащие на зашифрованных счетах, становятся собственностью банка, если в течение двадцати лет никто не явится за ними. Поэтому и решил сейчас довериться Ангелу и этому американскому полковнику.
Ангел побоится предать. Он и полковник — достойная пара, стоят один другого. Да и не позарятся на золото, это каких–нибудь шестьсот тысяч, а если извлечь списки «троек», запахнет миллионами. Без его же, Штайнбауэра, помощи не смогут собрать «тройки», во всяком случае, если даже и попытаются, то тут им и конец придет. Он возглавляет организацию бывших эсэсовцев, и его рука достанет предателей везде. Грейт и Ангел не могут не понимать это.
