Анна уже буквально понуждала себя преодолеть этот необычайной силы и очевидный запрет, исходящий от Томми, и наконец сказать что-нибудь, нарушить молчание, когда он отставил тарелку, аккуратно положив поперек нее ложку, и спокойно произнес:
— Вы трое снова обсуждали меня.
— Конечно нет, — сказал Ричард горячо и убежденно.
— Конечно обсуждали, — сказала Молли.
Томми удостоил улыбкой, исполненной терпения, их обоих и продолжил, обращаясь к отцу:
— Ты пришел поговорить о работе в одной из твоих компаний. Как ты и просил, я обдумал это предложение. Думаю, я его отклоню, если ты не возражаешь.
— Ох, Томми, — сказала Молли, в отчаянии.
— Ты, мама, непоследовательна, — сказал Томми, глядя в ее сторону, но не на нее. У него была манера смотреть в чью-либо сторону, сохраняя при этом такое выражение лица, словно он продолжал смотреть в самого себя. Выражение его лица было тяжеловесным, почти тупым, отягощенным постоянным усилием воздать каждому то, что ему причитается. — Ты же знаешь, что это не вопрос выхода на работу, правда? Ведь это означает, что я и жить буду должен, как они.
Ричард сделал резкое движение и шумно втянул в себя воздух, но Томми продолжал:
— И это никакая не критика, папа.
— Если это не критика, то что это? — поинтересовался Ричард, недобро усмехаясь.
— Не критика, а просто оценочное суждение, — сказала Молли, торжествуя.
— Ну вас к черту, — сказал Ричард.
Томми, не обращая на них никакого внимания, продолжал говорить, обращаясь к той части комнаты, где сидела его мать.
— Дело в том, что к добру ли, не к добру ли, но ты научила меня верить в определенные вещи, а теперь ты говоришь, что я могу взять и пойти работать к Портманам. Почему?
— Ты имеешь в виду, — сказала Молли с горьким упреком в собственный адрес, — почему я сама не предлагаю тебе что-нибудь другое, лучше?
— Может быть, лучше ничего и нет. Это не твоя вина, — я не говорю, что это твоя вина.
Это было сказано с мягкой и убийственной непреложностью, и Молли громко и откровенно вздохнула, пожала плечами и развела руками.
— Я был бы не против, если б я стал таким, как ты и все твои, проблема не в этом. Я вот все слушал и слушал твоих друзей, слушал в течение многих лет, и вы все, похоже, очень запутались, или вам так кажется, даже если это не так, — продолжал Томми, хмурясь и тщательно обдумывая и выговаривая каждое слово. — Я нормально к этому отношусь, но ваша беда в том, что в какой-то момент вы себе не сказали: «Я собираюсь стать таким-то человеком». Я имею в виду, что, наверное, и у тебя, и у Анны был такой момент, когда вы не без удивления сказали: «Так вот я какая, оказывается, да?»
