Бонни знала, что они все подумали об Аларихе.
– Я попытаюсь вынудить его приехать. – Сказала Мередит. – Но скорей всего он где-нибудь в Тибете или Тимбукту, проводит исследования как обычно. Потребуется время даже на то, чтобы сообщение дошло ему.
– Спасибо. – Стефан вздохнул с облегчением.
– Как я уже сказала, она наша проблема. – Спокойно произнесла Мередит.
– Мы сожалеем, что привели ее. – Громко сказала Бонни, как будто надеялась, что что-то внутри Кэролайн могло услышать ее.
Они сказали «пока» отдельно Елене, не уверенные в том, что могло произойти. Но та просто улыбнулась каждому и коснулась их рук.
По удаче или благословению, которое было далеко за пределами понимания ркбят, Кэролайн проснулась. Она даже казалась в основном рациональной, но немного потерянной, когда автомобиль подъехал к ее дому. Мэтт помог девушке выйти из машины и довел, держа за руку до двери, где ее мать открыла дверь после звонка. Это была тихая, робкая, устало выглядящая женщина, которая, казалось, не была удивлена, увидев свою дочь в таком состоянии поздним летним вечером.
Мэтт высадил девочек около дома Бонни, где они провели ночь во взволнованных размышлениях. Бонни заснула со звуком проклятий Кэролайн, отзывающихся эхом у нее в голове.
«Дорогой Дневник,
Что- то должно случиться сегодня вечером.
Я не могу говорить или написать, и я не помню, как напечатать на клавиатуре, но я могу послать мысли Стефану, и он может записать их. У нас нет никаких тайн друг от друга.
Так что это теперь мой дневник. И…
Этим утром я снова проснулась. Я снова проснулась! На дворе все еще лето, и все в зелени. Распустились нарциссы в саду. Ко мне приходили гости. Я не знаю точно, кем они были, но трое из них – сильные, яркие цвета. Я поцеловала их, и поэтому я не забуду их снова.
Четвертый был другим. Я могла только видеть раздробленный цвет, янтарный с черным. Мне пришлось использовать сильные слова Белой Магии, чтобы не допустить попадания тьмы в комнату Стефана.
Я становлюсь сонной. Я хочу быть со Стефаном и чувствовать, что он обнимает меня. Я люблю Стефана. Я бы все бросила, чтобы остаться с ним. Он спросил меня, «Даже свои полеты?» Даже их, чтобы быть с ним и чтобы он был в безопасности. Да все что угодно, только чтобы он был в безопасности. Даже свою жизнь.
Сейчас я хочу пойти к нему.
Елена».
«(А Стефан извиняется за записи в новом дневнике Елены, но он должен записать некоторые детали, потому что когда-нибудь, возможно, она захочет прочесть их, чтобы вспомнить). Я записал ее мысли в предложения, но на самом деле она мыслит не так. Я предполагаю, что она мыслит фрагментами. Вампиры привыкли переводить каждодневные мысли людей как согласованные предложения, но мысли Елены нуждаются в более усердном переводе, чем у большинства. Обычно она мыслит яркими картинками, с одним или двумя разрозненными словами.
