Я осознал, что я доверял Деймону больше, чем возможно следовало. Но в одной вещи я уверен: он никогда не причинит тебе зла. Он любит тебя. Что он может поделать с этим?
Все же, я должен встретиться с ним на его условиях, один в особом месте в лесу. А там посмотрим.
И, как я сказал раньше, если ты читаешь это письмо, значит что что-то пошло радикально не так. Береги себя, любимая. Не бойся. Доверяй себе. И доверяй своим друзьям. Они все могут помочь тебе.
Я доверяю Мэтту с его инстинктивными попытками защитить тебя, реальным взглядом на вещи Мередит и интуиции Бонни. Скажи им запомнить это.
Все еще надеюсь, что ты никогда не прочтешь это,
с любовью, сердцем и душой,
Стефан.
P.S. Просто на всякий случай. Под второй половицей от стены через кровать лежат 20000 долларов в стодолларовых купюрах. Сейчас там стоит кресло-качалка. Ты сразу увидишь трещину, если сдвинешь кресло с места.
Деймон аккуратно очистил файл.
После, улыбаясь одним уголком рта, тихо и осторожно напечатал новый текст, уже с другим смыслом. Вампир еще раз его перечитал, и засиял победной улыбкой. Он всегда мнил себя потенциальным писателем, и пусть формально юноша этому не обучался, он чувствовал, что обладает инстинктивным чутьем в этом деле.
«Это был Первый Шаг», – подумал Деймон, сохраняя файл со своим произведением, вместо записки Стефана.
Потом, как можно тише, он подошел к спящей Елене, лежащей рядом с братом на узкой кровати.
«А теперь Второй Шаг».
Медленно, очень медленно, Деймон просунул пальцы под подушку, на которой покоилась голова Елены. Он ощущал ее волосы там, где они пролились на подушку в лунном свете, и боль, пробужденная ими в его груди, была значительнее, чем в клыках.
Неспешно перемещая пальцы под подушкой, он искал кое-что гладкое.
Девушка забормотала во сне и неожиданно перевернулась. Деймон едва не отпрыгнул назад, в полумрак, однако глаза Елены были закрыты, он видел полукруг темных ресниц на ее бархатных щеках.
Теперь она была повернута к нему лицом, но что удивительно, Деймон поймал себя не на отслеживании голубых вен под ее светлой гладкой кожей, а на том, что с жадностью уставился на ее чуть приоткрытые уста. Им было… почти невозможно противиться. Даже во сне они были цвета лепестка розы, слегка влажные и разведенные словно…
«Я смог бы сделать это очень легко. Она никогда не узнает. Я могу, я знаю, я могу. Сегодня ночью я чувствую себя непобедимым».
Он склонился над ней и тут его пальцы коснулись картона.
