— Да, я хочу, чтобы ты поверил в мои предположения, если ты считаешь их только предположениями!
Возбужденно воскликнула она.
— Я страстно этого желаю! Птолетит, я… я боюсь!
Он усмехнулся.
— Боюсь? Что за слово? Разве может Великий ангел Величайшей иерархии чего-то бояться? — он засмеялся и нежно потрепал ее по щеке.
— Твои шутки в данный момент совсем неуместны! — ответила она, ничуть не усмирив своей тревоги.
— И я… Я очень за тебя боюсь!
— Боишься? — тихо переспросил он и снова умолк.
— Птолетит, — она дернула его за руку. — Ты… О чем ты думаешь?
— Что, собственно, тебя так пугает, Элионте? — неохотно сбросив задумчивость со своего лика, спросил он.
— Меня пугает твое настроение, твои мысли, твои терзания, наконец! И я…Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь оказался на месте Моремика! Я… я не хочу тебя потерять, Птолетит!
Он грустно улыбнулся и покачал головой.
— Но мое состояние совсем не зависит от твоих желаний, Элионте! Это факт, и каким бы страшным он тебе не казался, ты не можешь не признать его!
Она вздрогнула от этих слов как от неожиданного удара.
— Птолетит, неужели… Неужели все так далеко зашло?
— Да, к сожалению, а может и к счастью, как знать, об этом пока я судить не могу.
Она закрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Ее слезы просачивались сквозь судорожно стиснутые пальцы и текли по рукам, медленно утопая в широких складках рукавов небесно-голубого одеяния.
Увидев верную подругу в таком состоянии, Птолетит растерялся. Он подошел к ней и нежно коснулся рукой ее чела.
— Ты не должна так страдать, Элионте. Я… Я просто не могу смотреть на твои страдания! Я слишком много вижу их на Земле, и они разрывают мне сердце! Я никогда не окажусь на месте Моремика, слышишь?
Она открыла лицо и в глазах ее, тотчас же устремленных на него, вспыхнула надежда.
— Ты не окажешься на его месте?
— Нет! Я навсегда останусь рядом с тобой!
— И ты…Ты никогда не откажешься от своих слов?
— Нет! Я не откажусь от них ради того, чтобы ты никогда не страдала так, как сейчас.
Она улыбнулась! И солнце засияло в ее голубых наполненных соленой влагой глазах, и алые губы ее зашептали слова благодарности, адресованные не то Птолетиту, не то всемогущему Творцу небесному, вразумившему ее друга.
А потом они, как и прежде, взялись за руки и медленно спустились с небольшого пологого овражка к озеру, присев на мягкую, кудрявую траву, опустили ноги в прохладную бодрящую воду его.
Элионте положила голову на плечо Птолетита, ожидая прежних, блаженных, умиротворяющих ее в такие минуты ощущений, и… не испытала ничего подобного на сей раз.
