Рэднор присмотрелся к номерам: «68», понятно. Теперь Барри вынул из ящика бумажник, покопался в нем, сунул в карман. Закрыл ячейку. Пошел прочь.
Рэднор прошел мимо ячейки номер «68» и убедился, что с замком проблем не будет. Он когда-то забирался в дома, где замки были в сто раз надежнее. Увидел, что Барри болтает с официанткой в кофейне, и подумал: «Надо же, какой приветливый».
Затем он заметил ужас на лице официантки, а Барри уселся за столик с довольной ухмылкой на лице. Это подтвердило предположение Рэднора о серьезной психической ущербности Вайсса. Через десять минут Барри встал и двинулся через толпу к выходу из вокзала. Рэднор зашел в кофейню, заказал двойной эспрессо. Заметно было, что официантка все еще не пришла в себя, и Рэднор как можно более спокойно спросил:
— Вы в порядке, дорогая?
Она огляделась, убедилась, что Барри ушел, и сказала:
— Тот клиент… он показал мне фотографию своей семьи: трое очаровательных детей и жена. Пока я рассматривала фотографию, он сообщил, что они все умерли…
Покачав головой, Рэднор проговорил:
— Да уж, такая новость кого угодно шокирует.
Тут молодая женщина передернула плечами, как будто пыталась физически избавиться от воспоминания о Барри, и продолжила:
— Наверное, это прозвучит ужасно, но я… я ему не поверила — правда ужас? Знаете, мне показалось, что он намеренно пытается меня напугать.
Рэднор с тоской подумал о заказанном и все еще не поданном эспрессо, тем более что аромат молотых зерен вызвал у него потребность в кофеине. Он сказал:
— Тут много всяких странных типов бродит, вам следует быть осторожной.
— Обязательно, вы очень добры. Так что вы хотели, капучино?
— Нет, двойной эспрессо, будьте так добры.
Официантка снова огляделась и заговорщицки произнесла:
— Я возьму с вас как за один, только ничего не говорите.
— Дорогая, — улыбнулся Рэднор, — я нем как рыба.
Потягивая кофе, он чувствовал, что все складывается удачно. Он подумал: «Видишь, Брант, нет, ты видишь, чего можно добиться, имея хорошие манеры и приличное воспитание?»
Ему даже стало казаться, что он из Хэмпстеда.
Когда на следующий день Рэднор вернулся на вокзал Ватерлоо, он обошел кофейню широким кругом. Он вовсе не собирался удочерять тамошнюю официантку. В кармане он нес «Тощего Джима», первосортный инструмент, настоящий шедевр, легкий, гибкий, бесценный. Хотя Рэднор давно отказался от воровского промысла, он сохранил орудия труда, которыми прежде пользовался. Некоторые из них были слишком ценными, чтобы от них отказаться. Подходя к ячейке «68», он постарался придать лицу безучастное выражение. Камеры видеонаблюдения были повсюду, а он не хотел привлекать внимание.
