— Правда.
— А может… может, именно потому она и не выглядит таким страшилищем?! Это связывает тебе руки? Да ведь о том-то и идёт речь, чтобы они оставались связанными!
— Это ещё одна гипотеза в дополнение к миллиону тех, в библиотеке. Снаут, оставь это, она… Нет. Не хочу об этом с тобой говорить.
— Хорошо. Сам начал. Но подумай только, что, в сущности, она зеркало, в котором отражается часть твоего мозга. Если она прекрасна, то только потому, что прекрасно было твоё воспоминание. Ты дал рецепт. Кольцевой процесс, не забывай.
— Ну и чего же ты хочешь от меня? Чтобы я… чтобы я её… устранил? Я уже спрашивал тебя: зачем? Ты не ответил.
— Сейчас отвечу. Я не напрашивался на этот разговор. Не лез в твои дела. Ничего тебе не приказывал и не запрещал, и не сделал бы этого, даже если бы мог. Ты сам пришёл сюда и выложил мне всё, а знаешь зачем? Нет? Затем, чтобы снять это с себя. Свалить. Я знаю эту тяжесть, мой дорогой! Да, да, не прерывай меня! Я тебе не мешаю ни в чём, но ты хочешь, чтобы помешал. Если бы я стоял у тебя на пути, может, ты бы мне голову разбил. Тогда имел бы дело со мной, с кем-то, слепленным из той же крови и плоти, что и ты, и сам бы чувствовал себя как человек. А так… не можешь с этим справиться и поэтому споришь со мной… а по сути дела, с самим собой! Скажи мне ещё, что ты бы ужасно страдал, если бы она вдруг исчезла… нет, ничего не говори.
— Ну вот! Я пришёл сообщить просто из чувства лояльности, что собираюсь покинуть с ней станцию, — отбивал я его атаку, но для меня самого это прозвучало неубедительно.
Снаут пожал плечами.
— Очень может быть, что ты останешься при своём мнении. Если я и высказался по этому поводу, то лишь потому, что ты лезешь всё выше, а падать с высоты — сам понимаешь… Приходи завтра утром около девяти наверх, к Сарториусу… Придёшь?
— К Сарториусу? — удивился я. — Но ведь он никого не впускает. Ты говорил, что даже позвонить нельзя.
— Теперь у него всё как-то утряслось. Мы с ним об этом не говорим. Ты… совсем другое дело. Ну, это не важно. Придёшь завтра?
— Приду.
Я смотрел на Снаута. Его левая рука будто случайно скрылась за дверцей шкафа. Когда приоткрылась дверца? Пожалуй, это произошло уже давно, но в пылу неприятного для меня разговора я не обратил внимания. Как неестественно это выглядело… Словно… он что-то там прятал. Или кто-то держал его за руку.
Я облизал губы.
— Снаут, что ты?..
— Выйди, — сказал он тихо и очень спокойно. — Выйди.
