Многоуважаемая госпожа!
С прискорбием сообщаем о смерти Вашего супруга Армана де Валуа, геолога Компании по прокладке трансокеанского канала, скончавшегося от желтой лихорадки 13 ноября 1889 года в деревне Лас-Хунтас. Он был похоронен с соблюдением всех надлежащих формальностей. Мы отправили Вам бумаги и личные вещи Вашего супруга.
Примите наши соболезнования и уверения в совершенном почтении.
А вот письмо Армана де Валуа, датированное концом октября. Некоторые строчки подчеркнуты:
Моя дорогая жена!
Посылаю тебе изображение Дамы, которое мы видели в Лурде в 1886-м. Я очень им дорожу, и ты береги его. Повесь в моей комнате над бюро, рядом со святым архангелом Михаилом. Как только получишь это письмо, телеграфируй ответ, дабы я был уверен, что все дошло до тебя в целости и сохранности. Мои дела в порядке. Я возвращаюсь в Панаму и в конце ноября отплыву во Францию. Буду в Париже к Рождеству. Целую тебя, в ожидании встречи.
Арман
«Какой холодный тон!.. Не знал, что “дорогой Арман” был таким ханжой», — подумал Виктор.
Он быстро пробежал глазами третье письмо — от Одетты к мужу.
Мой дорогой Арман!
Как ты поживаешь, мой утеночек?
«Смотри-ка, его она тоже звала этим смешным прозвищем», — с некоторой досадой констатировал Виктор.
…я вернулась в Париж только вчера. Мы чудесно провели время в Ульгате… познакомились с очаровательными людьми, среди которых был и знаменитый спирит Нума Уиннер…
«Нума Уиннер… Автор опуса о вертящихся столах в Джерси?»
…Он заверил, что скоро всем твоим неприятностям придет конец… Не помню, писала ли я тебе, что мсье Легри, твой знакомый, книготорговец с улицы Сен-Пер… какие-то отношения с русской эмигранткой, распутницей, которая позирует обнаженной. Я нисколько не удивилась — этот человек никогда не надевает цилиндра и держит слугу-китайца.
— Ба! Восхитительно, — пробормотал Виктор. — Что ж, я ее бросил, и она мне отомстила.
Виктор вдруг подумал, что Одетта, возможно, переживала из-за их разрыва, но прогнал эту мысль и сложил бумаги в конверт, поскольку в них не оказалось ничего интересного. Он зевнул. Не стоит выдумывать лишнее, основываясь на том факте, что женщина оставила в туалетной комнате свои кремы, пудру и румяна. Одетта просто где-то уединилась с любовником, а ее горничная воспользовалась случаем и украла кое-что по мелочи. Все просто, как апельсин.
Виктор решил вернуться в постель, откинул одеяло и понял, что сделать это будет не так-то просто: Таша лежала по диагонали. Он пощекотал ее, но она даже не шевельнулась, и он примостился на краешке, в который уже раз удивляясь тому обстоятельству, что столь независимые по натуре люди, как он и Кэндзи, попали женщинам под каблучок. «Ладно я, но он — такой сильный, такой равнодушный к женским прелестям…» Виктор попытался прогнать из головы все мысли, но воображение рисовало ему картины любовных игр компаньона с некоей Айрис. Устыдившись, он прижался к Таша и забылся тревожным сном.
