Виктор достал из сумки выдвижную треногу, привинтил к ней фотоаппарат и наклонился к видоискателю. Вокруг начали собираться любопытные, и он поспешил сложить оборудование.
В нескольких десятках метров над часовней, на участке за зеленой изгородью, смотрели в небо две трубы крематория. Само здание скрывал решетчатый забор из крашеного дерева. Виктору не слишком нравилась идея сжигать тела усопших. Он надеялся, что эта пришедшая из Англии мода не скоро укоренится во Франции. Открытый год назад Парижский крематорий был использован не больше сотни раз, спровоцировав ожесточенную полемику в католическом сообществе. Архиепископ Парижа резко критиковал кремацию. Виктора подобные споры не трогали, но он любил городские кладбища: в этих зеленых оазисах даже птицы пели. А могилы являли собой интереснейшие объекты для съемки. Взять, хотя бы, вот эту плиту с двумя переплетенными бронзовыми руками и выгравированными в центре эпитафиями:
Жена моя, я жду тебя.
5 февраля 1843
Друг мой, я здесь.
5 декабря 1877
Рвение этой супруги вызвало у Виктора улыбку, но и растрогало. По аллее медленно тянулся траурный кортеж, и он уважительно приподнял шляпу.
Спросив у сторожа дорогу к часовне Валуа и немного поплутав между могилами, он в конце концов нашел искомое захоронение, удивился, что калитка не заперта, вошел и начал читать надписи на стене. Несколькими днями раньше сюда приходила Одетта. Виктор осмотрел алтарь и пол в надежде найти хоть какой-нибудь след, но не преуспел.
Он вышел на аллею, чтобы сфотографировать часовню, наклонился к видоискателю, навел на резкость, и в объективе возникло опрокинутое изображение лица неряшливого старика с седыми волосами. Виктор выпрямился. Незнакомец не сводил с него изумленного взгляда.
— Черт меня побери, это ты! — неожиданно заорал он. — Да-да, ты сам, во плоти! Я же говорил, что узнаю тебя по снимку. Ты пришел за мной? Ничего не выйдет. Никогда! Ни за что! Никто не прижмет папашу Моску, даже Груши! К бою!
Старик повернулся и побежал прочь, размахивая руками. Виктор поспешно сложил треногу и попытался догнать странного незнакомца, но тот исчез.
Виктор шел наугад, размышляя об имени, которое выкрикивал старик. «Груши… Кого он имел в виду? Эммануэля де Груши, маркиза и маршала Франции? Но при чем тут это?» Наконец Виктор добрался до выхода на улицу дю Рено и распахнул дверь каморки сторожей. Тощий человечек с густыми усами курил трубку и раскладывал пасьянс. При виде посетителя он поспешно прикрыл карты каскеткой и попытался подняться.
