«Восемнадцати лет я был ходом вещей выдвинут на трибуну», — много лет позже скажет о себе писатель. Выступать приходилось ему перед крестьянами сел Украины, перед солдатами, матросами. Летом 1919 года, принимая во внимание его ораторские способности, Вишневского послали в Севастополь: бригада нуждалась в пополнении. Он призывал черноморцев идти служить на сухопутные броневые «корабли», чтобы покончить с врагами трудового народа. Среди моряков сильны были авантюристические, а то и анархистские настроения: «Когда я готовился выступать, я знал, что каждое слово там должно попадать в цель, иначе тебе никогда второго слова сказать не дадут» — такое ощущение атмосферы этих митингов осталось у Вишневского.
Да, время было крутое: Деникин наступал с юга, нужны новые силы. Весенние бои серьезно обескровили бригаду. Вишневскому удалось завербовать несколько сот человек, и наверняка во многом благодаря тому, что слушателям импонировал внешний вид оратора — перевязанная голова, суровый взгляд из-под густых бровей, а главное — лаконичные, удивительно образные рассказы-картинки боев 1918–1919 годов, в которых ему самому довелось участвовать.
О другом случае, когда выручила сила ораторского воздействия — во время упорнейших боев под Александровском, — сам Вишневский вспоминал с удовлетворением: «Мне пришлось схватиться с кавалеристами, которые не хотели идти на фронт, — не то овса у них не было, не то еще чего им не хватало. Ребята крупные, мрачные, а я один. Долго я их убеждал и в конце концов уговорил: пошли на фронт. Бронеавтомобили и белая конница наседали на нас. Снаряды рвались вокруг. Но и мы в долгу не оставались. Наш комендор — курский толстяк — бил превосходно…»
Выступал он и на многотысячных митингах — впервые перед рабочими поселка Валуйки и крестьянами из близлежащих деревень. Речи будущего публициста и драматурга были понятны всем: короткие, ясные по смыслу, рубленые фразы, в которых чувствуется учащенное дыхание оратора. Такие же фразы ложатся на бумагу, на страницы дневника. Иной раз он не может удержаться, чтобы не писать воззвания и лозунги мелом — на стенах железнодорожных зданий.
Вторая половина 1919 года не радовала: белые и петлюровцы наседали со всех сторон. Бригада бронепоездов таяла на глазах: потери, потери — скольких уж нет в живых! Погиб Миша Донцов под Екатеринославом — один отстреливался от группы казаков. Тело его моряки отбили у белых, похоронили, сделали ограду.
