— Батько не велел никого пускать!
— Передай батьке, что комбриг Лепетенко ждет его на совет на бронепоезде «Грозном» в пятнадцать ноль-ноль…
Еще недели три воевали моряки вместе с махновцами. Помимо неверности их атамана, которая проявлялась задолго до того, как он окончательно предал Советскую власть, совместные действия затрудняло и то, что никогда не было известно, каким войском в тот или иной момент располагает батько. Его бойцы отправлялись на ночь по домам в близлежащие деревни, и далеко не все возвращались обратно.
Александровен, Михайловна, Васильевна, Мелитополь… За все эти станции и населенные пункты дрались матросы бригады Лепетенко. Во время боевых операций под Пришибом сформировался третий бронепоезд — его назвали «Спартак». Моряки уже довольно сносно овладели своеобразной тактикой боев по «одной борозде», которая, правда, в любой момент может стать непроходимой. И тогда — хочешь, не хочешь, — надо что-то предпринимать.
Как-то белые разобрали рельсы и отрезали путь «Грозному». Матросы, чтобы отвлечь внимание врага, начали усиленный обстрел нападающих. А пока шла эта перепалка, самые надежные и смелые ребята, ползком, незаметно, буквально влипая в песок, укладывали шпалы. Затем дали бронепоезду малый ход и так, колесо за колесом, сменяя разламывавшиеся шпалы, выбрались из ловушки.
В марте 1919 года приказом командования два матросских бронепоезда переброшены в районы Центральной Украины, где вместе с 1-й стрелковой дивизией Николая Щорса участвовали в тяжелейших боях против петлюровцев под Бердичевом и Житомиром.
…Темная украинская ночь. На площадке «Грозного» за невысокими железными бортами, накрывшись кожухами, а сверху брезентом, прижавшись друг к другу, на «палубе», покрытой копотью от паровозной трубы, спят бойцы. На вахте — один, в бескозырке, на ремне гранаты и револьвер. Напряженно вглядывается в кромешную тьму — все тихо, спокойно. Правда, порой чудится, будто по едва заметной ленте дороги ползут, подкрадываются какие-то тени, вот они уже близко, рядом. Обычная история — за полночь, когда предательский сон обволакивает сознание незаметно, исподтишка. Часовой закурил, привычно пряча огонек самокрутки за щиток пулемета.
Старый «максим» Тульского завода… Любит Всеволод свой пулемет. Командир бронепоезда Закревский даже посмеивается над тем, что он чересчур часто разряжает пулемет, протирает части, осматривает приемник, вытирает щеточкой грязь, вновь заряжает. Что ж, пусть посмеиваются, зато пулемет ни разу его не подводил.
