Шульгин видел, как душманы пытаются поднять на станок смертоносный ДШК, и только этот страшный объект и держал на прицеле своего автомата. 500-метровое расстояние было очень удобным для его «калашникова». Шульгин любил такой дуэльный барьер.
Поднимались над черными валунами, камнями разваленной кладки пестрые халаты душманов, и летела неожиданная шульгинская очередь, короткая, всего в две пули. Шульгин перекатывался на другую сторону бруствера, а за каменной кладкой на другой стороне ущелья раздавались гортанные крики. Выстрелы, видимо, были меткими.
Две пули – оптимальное число для автоматной очереди, этому Шульгина учил его первый «афганский» командир в учебном спецполку Туркестана, готовивший к отправке «за речку» пополнения солдат. «Третья пуля уже идет вразнос, отклоняется от цели, это лишняя трата боеприпасов, – учил его бывший ротный. – К тому же длинная очередь – лишняя опасность засветить, открыть свое положение. Чем меньше времени ты на виду у противника, тем меньше времени даешь ему на прицеливание. Если укладываешься со своим выстрелом в 1–2 секунды, нормально… Припозднился немного, и ты уже «трупешник».
И Шульгин быстро выныривал из-за своего укрытия, стрелял, нырком уходил в землю и зычно выкрикивал команду «лежать!» поднимающимся над окопами головам своих солдат. Участие всех его ребят в этой неравной огненной схватке было излишне.
Возможно, Шульгин вообще неверно понимал смысл боевых действий в этой необычной войне без фронтов и правил. Для него главным значилось сохранить подчиненных в самой опасной ситуации. Вопреки жестоким обстоятельствам сохранить живыми, оставить в боевом строю, возвратить на «большую землю» к долгожданному солдатскому «дембелю». Этот простой смысл так прочно вошел в сознание Шульгина, что невозможно было убедить его напрасно жертвовать жизнями своих ребят во имя взятия какой-либо безымянной высоты или какого-то важного афганского укрепления. Взятые высоты и укрепления все равно приходилось возвращать обратно хозяевам. Такие победы не имели в глазах Шульгина серьезной цены.
Победа не всегда измеряется количеством взятых высот. И все же в самые горячие места часто посылали старшим именно Шульгина. Возможно, за то, что он умел обходиться минимальными потерями. Возможно, подобный смысл боевых действий в необъявленной войне видели многие офицеры в Афганистане. Но встречались среди них и бездумные растратчики чужих жизней…
– Метель-один! Я Основа, прием! – раздался в эфире нервный голос начальника политотдела подполковника Замятина, постоянно взвинченного человека с неизменными претензиями ко всем офицерам полка. – Доложите о моральном состоянии личного состава.
