- О, сколь благородна умеренность настоящего мудреца! - воскликнул Абен Абус, втайне довольный незначительностью просимого философом вознаграждения. Он позвал своего казначея и отдал ему приказание не ограничивать Ибрагима в расходах и отпускать ему столько денег, сколько понадобится для расширения и убранства его скромной кельи.
Астролог велел вырубить в скале анфилады комнат, и притом так, чтобы они соединялись с его астрологическим залом; он пожелал обставить эти покои роскошными турецкими диванами и завесить стены драгоценными шелками Дамаска. "Я стар, - говорил он, - я не могу томить свои кости на каменном ложе; что же касается сочащихся сыростью стен, то нужно же их прикрыть".
Сверх того, он выстроил бани, снабдив их всевозможными благовониями и ароматическими маслами, "ибо омовение, - сказал он, - необходимо, чтобы бороться со старостью и восстанавливать свежесть и гибкость истомленного умственными трудами тела".
Он велел, кроме того, повесить во вновь выстроенных покоях неисчислимые хрустальные и серебряные светильники, которые заправлялись ароматическим маслом, приготовленным согласно рецепту, найденному им в гробницах Египта. Оно было неугасимым и вечным и горело неярким и ровным светом, который, напоминая дневной, был вместе с тем мягче его. "Солнечный свет, - говорил он, - слишком резок и ярок для старческих глаз, тогда как порожденный светильником больше подходит для занятий философа".
Между тем казначей Абен Абуса начал ворчать из-за непомерности сумм, ежедневно расходуемых астрологом на отделку и украшение его кельи; в конце концов он отправился со своими жалобами к султану. Но раз царское слово дано, оно нерушимо. Абен Абус только пожал плечами.
- Мы должны запастись терпением, - сказал он, - старик задумал устроить жилище философа в соответствии с тем, что он видел внутри пирамид и среди гигантских развалин Египта; но всему бывает конец, - то же случится и с расходами по убранству его пещеры.
Султан был прав; келья была наконец отделана и обставлена; она представляла собою великолепный подземный дворец. Астролог заявил, что теперь ему уже ничего не потребуется, и, запершись у себя, провел трое суток в непрерывных трудах. После этого он снова пришел к казначею.
- Мне нужна еще одна вещь, - сказал он. - Дело идет о совершеннейшем пустяке, о том, что доставит мне развлечение в перерывах между моими занятиями.
- О премудрый мой Ибрагим, я имею султанское приказание снабжать тебя всем, что бы в твоем уединении тебе ни понадобилось; чего ты еще желаешь?
