Эмили крепко спала, температура у нее упала, но все-таки Нора еще не решалась уехать. Майк смотрел на нее из коридора: в мягком свете ночника, льющемся из угла... как же она чертовски хороша.
Он наклонился вперед и оперся обеими руками о дверные косяки с такой силой, что дерево, к его изумлению, затрещало. Зная, что она его сейчас не видит, он пристально вгляделся в нее. Ее блузка, девственно чистая в час ее приезда, теперь была измята, волосы спутались, а в усталых глазах застыла тревога.
И все же желание жгло Майка изнутри еще сильнее, еще невыносимее, чем несколько часов назад, и причиной тому не только ее красота, хотя, Бог свидетель, и красота играет не последнюю роль. Главное – какая она, как заботится она об Эмили, как беспокоится о девочке, как читает ей в очередной раз сказку – Майк не сомневался, что она давно выучила эту сказку наизусть.
Это неумолимое, сжигающее желание только разгоралось в течение последних недель, особенно когда Майк оглядывался вокруг. Цветы в доме, смех, звенящий в каждом уголке, где прежде сгущалась тьма, тепло, наполнявшее его душу вопреки всем его усилиям...
И избавиться от этого желания не было никакой возможности, потому что он не мог дать Норе то, чего она искала. На такой риск он не пойдет. Если бы он искал счастья для себя, то, наверное, уступил бы своим чувствам, но ему надо думать об Эмили. Он должен уберечь ее от нового предательства. Даже ценой отказа от женщины, которая сейчас ему нужнее, чем глоток воздуха.
Как будто почувствовав на себе его взгляд, Нора повернула голову, их глаза встретились, и Майк понял, что он в ловушке. Нора встала, наклонилась, погладила Эмили по головке, снова выпрямилась и прошла по комнате.
Остановилась она только возле остывшего уже камина. На каминной полке стояли фотографии в рамках, в основном снимки Эмили, но было и несколько других.
– Это твои родители? – спросила она, не оборачиваясь.
– Да, – отозвался Майк, отступая от нее футов на пять. – Они живут на севере, недалеко от Рено.
– Да, отсюда-то неблизко. – Пальцы Норы скользнули по дубовой каминной доске к следующей фотографии. – А это кто?
