А в-третьих, моя жизнь сейчас, как никогда, начинает обогащаться событиями. Еще бы, я еду в пионерский лагерь, где смогу всесторонне развернуть свои никем не ограниченные способности. Кто знает, может быть, моему брату Леньке и не придется больше недели ходить в капитанах. Не на того напал, хотя мы и одной крови: он и я.
А что до того, что он старше меня на год, то он раньше на год и умрет. Почему? А что ему толку от нее, от жизни! Он же ее прожигает – это самое, богемия, в драмколлективе, и башмаки у него так и горят, как говорит папа, – не напасешься.
Я уж молчу о том, что он прожег мои брюки увеличительным стеклом до самой кожи! Я тогда был еще маленький и не мог ему грамотно ответить.
Итак, наше путешествие все-таки началось. Путешествие всегда с чего-нибудь начинается. У нас оно началось со штурма новехонького пустого автобуса, который стоял рядом с нашей школой. Как мы его увидели, так сразу и пошли на штурм. Девчонки лезли через переднюю дверь, мы через заднюю, а взрослые бегали вокруг автобуса и помогали советами.
И все равно получился винегрет. Даже я и то оказался между двумя девчонками, хотя их было-то всего ничего, вдвое меньше мальчишек!
Потом прибежал какой-то длинный парень в квадратных очках и начал лихо размахивать руками. Мы на него так и уставились. А парень говорит, что он наш новый пионервожатый. И хоть он и рад с нами познакомиться, но все равно не позволит нам безобразничать и занимать автобус «Интуриста».
Мы его сразу невзлюбили. Уж очень он был тощий. Пиджак болтался на нем, как на шесте. И имя у него было непонятное – Вениамин. А я сложные имена не люблю. Пока записывал для памяти, три ошибки сделал.
Вениамин как начал нами вертеть, так мы и посыпались из автобуса.
Я вылез в окно. А он меня остановил и пропесочил. Родители заулыбались. А мать Гринберга оказала:
– Как хотите, а за детей я теперь спокойна. Они в надежных педагогических руках.
Прибежал шофер в хрустящей кожанке и ну шуметь:
– Что вы читать не умеете?! Орда! Кочевники! Пива не дадут выпить? Что мне, за вами с кружкой бегать?
Вениамин перед ним извинился, шофер проворчал что-то невразумительное, вытер губы рукавом и укатил.
Пионервожатый разбил нас на пары: мальчик – девочка, девочка – мальчик и сказал:
– Держитесь за руки, дети!
Ленька прошипел, как анаконда:
– Двойное оскорбление!
Он иногда говорит к месту, мой старший брат.
Я испугался. Ой, как я испугался, что мне придется взять девчонку за руку. И я ухватился за своего брата. Выбирать не приходилось. Плохое, но все же свое.
