Гостем передачи был модный певец Нарцисс Недосеев с танцевальным трио «Депрессия».
Виталик все стоял с гонгом на голове на съемочной площадке и не видел, куда его нужно вешать. Перезвон продолжался.
– Да кончится это когда-нибудь! – заорал Тормошилов по громкой связи на весь ресторан.
Все смолкли. Я взяла за руку Виталика и отвела к тому месту, где должен висеть гонг. Понимая, что шеф совсем не в духе, все стали разговаривать полушепотом, как на поминках.
Про случай с Виталиком и совсем не хотелось бы вспоминать, если бы Виталик не стал сейчас олигархом и депутатом. Не так давно на приеме в Кремле мы случайно встретились. Врут философы, что все меняется, все течет. Ничего не изменилось. Раньше все в столовой «Останкино» знали, что у Виталика после обеда рукава в супе и с ним в это время нельзя здороваться за руку, потому что он любил куриные косточки собирать в кулачок. Теперь он, когда ест, макает в суп манжеты своей роскошной рубашки с большими бриллиантовыми запонками. Причудливо распорядилась судьба...
Потом вышел Норя Недосеев со своими оторвами. Танцевали они классно. Тогда у него все получалось, он еще не задыхался после каждого танца от выпитого и выкуренного за тяжелую артистическую жизнь. Секса в стране все еще не было, но он постепенно появлялся. Про голубых только-только начинали говорить, да и то шепотом. А тут вдруг по первой программе – Норя, голубей голубого, да еще и с девками-лесбиянками! Но номер получился красивый, и начальство, слава богу, ничего не поняло.
Появились ребята в серых костюмах, а значит, у меня начиналась еще одна работа. Чтобы не пропустить лишнего в прямой эфир, советская власть этот эфир контролировала. Ребята в серых костюмах со списками присутствовавших подходили к каждому и лично знакомились. Я представляла всех работающих и приглашенных по очереди. Кагэбисты смотрели, запоминали, что-то записывали. Под пиджаками оттопыривались пистолеты. Скажи что не так в эфире, попробуй организовать провокацию – можно и пулю в лоб получить. И никого чужих!
Но вот двери закрываются, заставка шоу идет в эфир, и все началось! Бригада Тормошилова работает как швейцарские часы – четко, точно, беззвучно, без сбоев. Великая школа! В самом разгаре представления в дверь влезает Денис Воронов по прозвищу Дэн. Наш хороший друг, диссидент, бард. Что его принесло, не знаю. Позвал, наверное, кто-то из участников. Надо было за неделю сдать паспортные данные, а он ввалился совершенно свободно. Никто Дэна не остановил. У меня прямо сердце ёкнуло. В зале каждый второй кагэбешник. Но КГБ было увлечено плясками нетрадиционных сексуалов, к большому счастью Дэна. У него и так были нелады с властями. Я объясняю Норе Недосееву, что зритель любит, когда артист кокетничает с красивыми девушками. Дэн подходит в уголочек, где я учу телевизионным приемам Недосеева, лезет здороваться, хотя мне сейчас совсем не до него.
