В Покровске, в гастрономе у Дома ученых, открылась продажа разливного пива местного приготовления. Пиво было вкусным и недорогим. Вадим Божков подходил почти каждый вечер к этой замечательной точке. В этот раз он заметил известного участника передачи «Ничто! Нигде и никогда!» Володю Желтко. Он был большой балагур и поставщик свежих анекдотов.
– Вадик, какими судьбами?
– Ты знаешь, пиво здесь замечательное, вот и столики с зонтиками поставили. Можем посидеть. А тебя как к нам занесло?
– Я по важному делу. Приехал со Стояновым поговорить. Уговариваю его пойти в мэры.
– А когда выборы?
– По закону через 80 дней.
– А как дни считаются? Как на кладбище девять дней? День убийства считается или нет?
– Чудак, в ближайшее воскресенье.
Вадим полез в потрепанный бумажник и достал календарь. Посчитав по пальцам, он изрек:
– На пятое августа получается.
– Это дело. Я тоже всегда говорил, чтобы Стоянов был мэром.
Приятели взяли большую баклажку пива, пластмассовые стаканы и сели под зонтик.
– Смотрите, кто идет!
Прямо к ним направлялся друг из газеты «Покровские ворота» – Живун.
– Как дела, Живун? Присоединяйся к нам.
– Да как дела? – Живун сел за стол, не дожидаясь, когда его начнут уговаривать. Живуну налили стакан, он отхлебнул и продолжил: – Сами знаете, какие тут у нас дела.
– Как газета?
– Газета – это другое. Не придумали еще средства лучше для поднятия тиража, чем запретить газету. Тираж у нас вырос в десять раз. Все из-за Потерянова, не к ночи он будет помянут.
– Слушайте, такое дело в городе, и неужели никто ничего не видел? – Желтко пьянел, в этом состоянии он становился упрямым. – Вот ты, Живун, что делал накануне убийства мэра?
– Спал я. Разбудили меня в 8:10, через пять минут после того, как Потерянова грохнули. У нас свой человек в милиции, о всяких интересных делах сообщает в газету.
– Вадик, и ты тоже спал?
– Черт его знает, не помню.
– Ну, ты вспомни, может, что-то необычное накануне видел, что-то слышал или заметил.
– Плесни-ка пивка.
– Сейчас я сбегаю еще за бутылкой.
Полная бутыль появилась на столе, и стаканы наполнились снова.
– А, так я с Маринкой поругался. Точно. Как раз в этот день. Даже дома не ночевал.
– А у кого, колись.
– Да ни у кого. Пошел картины писать, это успокаивает.
– Ну, как ты шел, кого видел? – продолжал приставать Желтко.
– Да поздно было, никого не видел. Потом взаперти рисовал.
Профессиональная память художника выхватила в глубине сознания картинку, которую стерла суета жизни.
