День Стоянова начался с телефонных звонков. Первым позвонил корреспондент «Покровских ворот» Живун.
– Ты стоишь или сидишь? – без «алло» и «здравствуй» начал он.
– Я еще в кровати лежу, – пошутил Стоянов.
– Это хорошо. Потерянова убили.
– Дурацкая шутка, и сегодня не первое апреля.
– Не шутка, – Живун немного заикался, когда волновался, – не шутка, я не шучу.
– А как?
– У дома. Пулю в лоб – и все. Думаю, минут через десять уже по всем каналам расскажут. Слушай радио. А я пошел некролог кропать.
Потом телефон звонил не умолкая.
– Ты знаешь?
– Уже знаю.
– Ты слышал?
– Да, слышал.
И только Александр Пруст, известный мэтр телепередачи «Ничто! Нигде и никогда!» позвонил из Питера с другими словами:
– Поздравляю с успешной операцией, – пошутил он со свойственным ему черным юмором.
– Санька, ты что, сдурел? Что ты говоришь!
– Ладно, ладно, от друзей секретов нет. Колись, как ты мэра завалил.
– Ты совсем рехнулся, такое по телефону говорить. Наверняка меня слушают. Придется потом показания давать.
– Ничего, ничего, станешь мэром – проще будет. Это ты сейчас всего боишься, а потом руководить будешь.
– Я об этом даже не думал.
Тут он вспомнил разговор с Ириной накануне. Пруст еще что-то говорил в трубку, а Ирина не шла из головы. Вещее пророчество? Провокация убийц? Или просто деловое предложение? Знала она, или так совпало? Вся его жизнь учила не верить в совпадения. Чем случайнее совпадение, тем лучше оно подготовлено. Но в случае с Ириной почему-то хотелось ей верить. Кто решится подставить беременную женщину? Какая беременная будет рисковать здоровьем и жизнью ребенка ради грязных политических интриг?
Вспомнил Стоянов и депутата Бездриско в несвойственной ему роли местного алкаша. Эти события связаны, решил Стоянов. Бездриско был непьющий, на банкетах он не прикасался к спиртному и всегда ходил со стаканом апельсинового сока. Почему же он вдруг напился в дым накануне? Узнал? Сам участвовал, и нервы сдали? Сам заказчик? Но зачем? Максим Викторович, царство ему небесное, вроде бы всем депутата устраивал. Получается – знал точно, но предотвратить не мог или не хотел. Вот и нажрался как свинья.
