На этот раз, к радости Шварца, шоссе стихло рано. К двум часам ночи машин совсем не наблюдалось ни в том, ни в другом направлении. Рассматривать было нечего. Городской отдел милиции по странным стечениям градостроительных обстоятельств находился за городом, на другой стороне шоссе. Он тоже затих. Ни происшествий, ни пьянок милиционеров, ни задержанных, только пару раз заехал патруль отметиться – и все.
Высоко в небе сияла луна. Шварц ждал, когда земная тень начнет пожирать ее круглый блин. Он очень любил этот момент, когда неясно, показалось тебе, что луна стала меняться, или началось Оно. К затмениям в Тёмке относились с почтением: они всех кормили. В этот волнительный момент на шоссе появилась черная «Волга». Арнольд Иванович вскинул на нее бинокль: шоссе у милиции хорошо освещено. «Волга» ехала не быстро, но и не медленно, не привлекая внимания. Как раз это и удивило Шварца. По его многолетнему опыту наблюдений за ночной дорогой, ночью все гоняют как бешеные: или пьяные, или спешат домой. Чтобы ехали и любовались непроглядно темным лесом на той стороне дороги – такого еще не наблюдалось. В бинокль он разглядел странную машину и обнаружил за рулем Волкова. Номер машины был городской. «В такую волшебную весеннюю ночь засиделся в администрации, – подумал Шварц, который так и остался романтиком, любителем песен у костра. – Такой приличный человек. Тянет за этим хамом Потеряновым всю городскую работу». Сентиментальный Шварц вздохнул, после чего от земных дел снова переключился на небо.
Вадим Божков был внуком основателя Темки. Его отец и дед считаются основателями города, даже улица Божковых есть. Но Вадим не пошел по научной стезе. Его больше волновало искусство. Вадим стал профессиональным художником. Кроме того, он был увлекающимся человеком. Сейчас они с женой создали гостиницу для собак с трехразовым питанием и прогулками в покровский лес. Сначала это занятие казалось чудесным, но потом быстро надоело, бизнес стал загибаться. Надо было закрывать его и затевать новое дело. На этой почве Вадим поругался с женой. В таких случаях он обычно брал большую пластмассовую бутылку пива и уходил писать картины в мастерскую. Мастерской художника служил сарай на территории Темки: по династической традиции Божков имел возможность пользоваться достоянием института. Божков еще не знал, что завтра помирится с женой, что их примирение будет таким бурным, что подарит ему еще одного сына. Все это будет потом, а сейчас Вадим пролезал в дырку забора Института затмений. Комплекция у Божкова была солидная. То ли дырка стала меньше, то ли художник поправился, но пролезть удалось с большим трудом. Конечно, Вадим мог пойти к себе в мастерскую и через проходную. Его знал весь город, и с проходом не было проблем, но через дырку ближе.
