- За искристость души в сосуде нашего тела. Пусть радостно живется этому малышу, пусть будет лучезарным его дух... Ведь, в сущности, и не важно тогда, во что заключен он - в глиняный черепок или звонкий хрусталь...
Тост Динстлера показался Алисе старомодно-выспренным, а намек неуместным. Как бы не относилась она к своему мальчику - речь о грубой глине не могла иметь к нему никакого отношения.
...Была уже поздняя ночь, когда Алиса и Йохим уединились для серьезного разговора.
- Стефания оборудовала здесь для меня целый кабинет. Последние годы я прихожу к парадоксальной мысли: сестра меня любит. Устраивайся поудобнее.
Динстлер предложил Алисе большое кожаной кресло, выглядевшее уютным и мягким. Она с наслаждением погрузилась в него, скинув туфли и подобрав ноги.
- Уфф! Не простой день. Слишком много впечатлений. Ну, что ты молчишь, Йохим, - кажется, все обошлось благополучно?
Динстлер в раздумье ходил из угла в угол, уставившись под ноги, словно изучал рисунок ковра.
- Который раз жалею, что бросил курить! А к выпивке не пристрастился... Завис посередине - между добром и злом, - как пугает меня в душеспасительных беседах Стефания.
- Разве ты курил?
- Очень усердно. После того, как женился на Ванде, стал Пигмалионом и Готтлом... Я тогда даже торс накачал и увеличил размер пиджака на две единицы. Стефания считает тот период "территорией зла".
- А что думаешь ты сам?
- Нет, я не согласен с Изой,, то есть с матушкой Стефанией. Это было время безумного дерзания, сумасшедших побед... Оно дало нам Антонию...
- Ты никогда не жалеешь о своем поступке?
- Никогда. Когда вижу тебя. - Он остановился и пристально посмотрел на Алису.
- Значит, почти всегда, - горько усмехнулась она. За двадцать лет мы виделись не более пяти раз.
- Я приучил себя воспринимать наш тайный союз, даже можно сказать, нашу тайную связь, - как высшее благо. Главное для меня - это счастье Антонии. Которую я могу мысленно называть "наша дочь"! Ведь никакого другого шанса у меня нет и не было...
Йохим извлек из тайника в книжном шкафу бутылку и две рюмки:
- Может, все-таки выпьем? Это коньяк местных виноделов. Расширяет сосуды, повышает гемоглобин.
Алиса, грустно улыбаясь, взяла рюмку:
- Это ты сам тогда, в новогоднюю ночь на заснеженной площади Рыцаря не дал мне шанс. Ты отверг нашу плотскую связь... Бог знает, что вело тебя... Возможно, предчувствие более серьезного и сложного единства, или ... встречи с Вандой...
